Каменный пояс., Фотоотчет - путеводитель по Уралу. Опции

[Timur]

Каменный пояс.

"Никогда не поймешь, что значит "достаточно", пока не узнаешь, что значит "чрезмерно"."
Уильям Блейк.

Идея этой поездки пришла мне в голову, когда я наводил порядок в гараже. Именно тогда мне на глаза попалась старая папка с распечатками различных карт. В основном, это были короткие маршруты выходного дня, пешие радиальные походы, как пройденные, так и запланированные, которые лежали вразнобой.

Разбирая этот ворох бумаг, соединяя одну карту с другой, я неожиданно понял, что маршруты, словно куски мозаики, складываются в картину многодневного похода по Уралу, от севера Пермского края до юга Башкирии.

Места для посещения были выбраны относительно популярные, дороги к ним, в большинстве своем, доступные, поэтому в рассказе я постараюсь указывать координаты ключевых точек маршрута и рисовать примерный трек, чтобы поднять практическую ценность отчета.

Поехали!



Большая Пашийская пещера.

58.420580, 58.224594

Эта пещера – первая точка притяжения на этом маршруте. Пещера расположена на склоне скалы Большие Воронки на высоте около тридцати метров от реки Вижай. Хотя эта живописная пещера не самая глубокая и протяженная в Пермском крае (длина ходов 520 м, глубина залегания 30 м), но она имеет свою уникальную особенность – большой подземный водопад.

Чтобы попасть в пещеру, нужно свернуть с Северного широтного коридора в сторону Горнозаводска и проехать через поселок Пашия.







Поселок Пашия, как и Архангело-Пашийский чугунолитейный завод был основан в конце 18-го века. Завод пережил несколько реорганизаций, революцию 1917 года, Гражданскую и Великую Отечественную войну, распад СССР, и лишь несколько лет назад был обанкрочен.



Завод пока ещё не распилили на металл, и можно посмотреть на этот реликт горно-заводской культуры Урала.



Из поселка Пашия каменистая дорога ведет вдоль леса на высокий левый берег реки Вижай.



На небольшой поляне можно оставить мотоцикл и, пройдя пешком метров сто по лесной тропе, выйти на живописный скалистый берег Вижая. Расстояние от верхней части утеса до уреза воды около ста метров. Русло реки поделено на две части - след работы драги, которая прошла здесь в поисках алмазов.





По узкому уступу вдоль скалы тропа приводит к входу в пещеру. Из ниши в каменной стене ощутимо тянет подземной прохладой, зимой здесь нарастают красочные ледяные сталактиты.





Перед входом в любую относительно протяженную пещеру лучше ознакомиться с её схемой. Желательно иметь запасной источник света, перчатки, подходящую обувь и одежду, которую не жалко испачкать.





Довольно просторный проход заканчивается колодцем, к дну которого приставлена железная лестница. Здесь путь раздваивается, спустившись на ещё один уровень вниз по уже деревянной лестнице, попадаешь в цепь гротов, образованных текущим здесь ручьем.





Названия гротов говорят сами за себя: Летучих мышей, Большой, Белый, Чудес, Сталактитовый. И хотя большая часть сталактитов давно уничтожена, все равно нигде больше на поверхности не встретишь таких форм и цветов, не услышишь такого звука капель, многократно отраженных от высоких сводов, покрытых светящимся лунным молоком.

По галерее можно ходить, пригибаясь только в переходах между гротами. В большей части галерея от полутора до пяти метров ширину и до пятнадцати метров в высоту.











Основной ход пещеры образован постоянно текущим ручьем. Влага, проникающая сквозь свод, образует на стенах причудливые натеки.









Русло ручья проходит через грот Ущелье звуков, в котором, если достаточно долго оставаться, звуки воды начинают сливаться в голоса.







Невидимый ручей снова появляется в гроте Озерный. Здесь он падает с пятнадцатиметровой высоты в подземное озеро глубиной до семи метров.
По краю водопада натянута стальная цепь, но всё равно нужно быть предельно осторожным, приближаясь к этому обрыву.





Иногда под землей непросто сориентироваться в лабиринте ходов и полостей, но, вернувшись знакомой дорогой, вновь выходишь на стальную приставную лестницу, от которой теперь недалеко до выхода из пещеры.

[Timur]

Пермская аномальная зона.

57.195448, 57.910508

Еще в незапамятные времена аборигены-манси замечали нечто странное, происходящее в лесах, которые тянутся вдоль реки Сылвы. Так, одна из скал на берегу носит название Молебный, поскольку была древним капищем вогулов, а позже святым местом для марийцев.

Позднее, после появления в долине Сылвы русских поселенцев и после постройки Молёбского железоделательного завода сам владелец Александр  Григорьевич Демидов в своем письме жене отмечает: ”Престранные и необъяснимые явления приключаются на Молебке…Свечения спонтанныя и всполохи, о природе коих здешние жители говорят, страшась, и предостерегают нас от поездки за речку…”

В новейшее время о Молёбке услышали, после того как геолог и полярник из Перми Эмиль Бачурин обнаружил зимой 1984 года на одной из полян зоны правильный круг диаметром 64 м. Снег, брошенный в этот в этот круг моментально таял, а сама поверхность земли была теплой. Именно Бачурин стал первооткрывателем Зоны, а позднее старейшим знатоком и проводником, пока не погиб в 2009 году.



Но настоящая известность пришла с подачи журналиста Павла Мухортова, который опубликовал в 1989 году статью “М-ский Треугольник или Чужие здесь не ходят”.  
В статье этот журналист красочно описал такие явления, как летающие объекты, предметы, которые не видны невооруженным глазом, но внезапно проявляются на пленке, магнитные аномалии и много такого, чего не смогли подтвердить не только последующие  научные экспедиции в Зону, но даже некоторые его спутники. 

Как бы там ни было, публикация статьи имела эффект разорвавшейся бомбы. Многочисленные группы сталкеров-аномальщиков потянулись в эти дикие и ненаселенные места, чтобы исследовать суть происходящих здесь явлений. Местность, расположенная между селом Молёбка и деревней Каменка получила название Молёбский треугольник или Пермская аномальная зона.



И вот в этот ясный и погожий день июня вместе с Рудольфом “Шанхаем” мы выдвигаемся в Зону. Для этого проходим по окраине села и приближаемся к броду через Сылву. Вода в реке довольно прохладная, дно брода усеяно небольшими скользкими камнями, а глубина достигает от колена до середины бедра, поэтому не рискуем ехать на мотоциклах, и пересекаем реку пешком.
После брода на север ведет грунтовая дорога, на которой виднеется свежий след трактора. Иногда на пути встречаются болотистые низины, в которых трактор оставил глубокую колею.





Вскоре дорога делает поворот и начинает спускаться вниз, в долинку безымянного лесного ручья. На некоторых картах это место имеет название Овраг Страха.
Тишину леса разрывает рев трактора, который с большим усилием пытается выбраться наверх, в нашу сторону, по скользкому глинистому подъему. Сизый дым вырывается из трубы, камни и глина летят из-под колес. Понемногу трактор выбирается к вершине подъема, таща за собой скачущую на ухабах телегу, в которой вперемешку с рюкзаками болтаются туристы.



Дорога меняет свое направление с южного на западное, проходя рядом с поляной Линза. На спутниковых снимках очертания поляны имеют практически круглую форму.



Не достигая Центральной поляны, тропа дальше вьется через рощицу с названием Теплые березы. Может быть, потому что день жаркий или воображение играет злую шутку, но на ощупь стволы деревьев действительно кажутся слегка теплыми.



Мы выходим на обширную Центральную поляну, на краю которой примостился летний домик с черным прямоугольником солнечной панели. Здесь же недалеко расположена беседка с приличным запасом дров. Под крышей беседки дымится костер, но никакого движения, ни в домике, ни в ближайшем лесу мы не замечаем.







На север от поляны идет тропа, которая приводит к колодцу, укрытому в густых кустах. Где-то здесь должен быть путь, который ведет к поляне Юриса, но найти его мне так и не удается. Поэтому мы снова возвращаемся на безлюдную Центральную поляну, чтобы начать обратный путь.







Дорога к лагерю дается не в пример тяжелее дороги в Зону. Она словно не хочет нас отпускать, ноги наливаются тяжестью. После подъема от ручья каждый шаг дается с усилием. Даже Шанхай, всю дорогу трещавший без умолку, непривычно молчит.



До Молёбки остается около двух километров, когда Шанхай неожиданно сворачивает с дороги на поляну, густо заросшую иван-чаем и луговыми травами. Поляну напополам прорезает тракторный след. Я останавливаюсь на дороге, ожидая товарища. 
Я еще слышу его голос, который что-то говорит об удивительном запахе цветов, пока он окончательно не скрывается в зарослях. Подождав еще пару минут, решаю его окликнуть, но в ответ мне только тишина.



Быстрым шагом иду до конца поляны, гадая, что случилось, но Шанхая нигде не нет. “Шанхай!”- кричу, двигаясь все дальше по тракторной колее, но в лесу стоит полная тишина. Не понимая, в чем причина исчезновения Шанхая, углубляюсь все дальше по дороге, уходящей куда-то на юго-восток.
Наконец, замечаю небольшую пешую тропку в направлении Молёбки. Мне даже кажется, что некоторые листья перевернуты от ходьбы и влага на обратной стороне еще свежая. Может быть, он прошел по этой тропе, намереваясь срезать по дорогу в Молёбку? Я снова углубляюсь в чащу.



Почти дойдя до основной дороги, замечаю большую паутину, растянутую поперек тропы. Паутина целая, следов ее обхода не видно. Судя по всему, по этой тропе давно никто не ходил. И я опять возвращаюсь к дороге, которая тянется от цветочной поляны на юго-восток. 

Ситуация осложняется тем, что весь наш запас воды и карта местности у меня. Конечно, Шанхай работал несколько лет лесником и, наверное, умеет ориентироваться в незнакомом лесу. Но вдруг он свернул с дороги, ему стало плохо, поэтому он не может отозваться, а я пробежал мимо него? Бегом возвращаюсь обратно на цветочную поляну, ища в лесу ярко-желтое пятно его костюма, но тщетно.



Решаю бежать обратно по дороге на юго-восток, пока не встречу что-то примечательное. Пот заливает глаза, я периодически, словно безумный, ору: ”Шанхай!”. Самое противное, что я абсолютно не понимаю, что происходит.
 Через три или четыре километра такой гонки дохожу до лужи, которая распростерлась на всю ширину дороги. На обширном глинистом пятаке видны свежие следы трактора, но человеческих следов нет. По всей видимости, он не шел по этой дороге. Скоро наступит вечер, и я решаю возвращаться обратно в Молёбку.



В полном изнеможении перебираюсь через брод. Мысли мечутся в пустой голове, не находя ответа. Я не знаю, что я скажу Фанычу, когда он меня спросит, почему мы уходили вдвоем, а пришел я один.



Дойдя до лагеря, вижу, что у костра рядом с Фанычем сидит … Шанхай. От одновременных чувств облегчения и возмущения теряю дар речи и, махнув рукой, ухожу в палатку, чтобы переодеться в сухое. Свою пропажу Шанхай объяснил тем, что ему стало интересно, почему трактор свернул с основного пути и поехал по другой дороге.

На следующее утро дня нас решил проведать тот самый тракторист, который вез туристов из Зоны. Тракторист Иван  в обратную сторону поехал в юго-восточном направлении, “потому что там дорога лучше”. 



Покинув гостеприимное место на берегу Сылвы, мы быстро проезжаем сыпучий грейдерный участок от Молёбки до Осинцево и, вырвавшись на асфальт, достигаем развилки, на которой наши пути расходятся.
 Шанхай едет в Кунгур, в Кунгурскую ледяную пещеру, Фаныч  направляется  домой, к берегам Камы, а мне лежит дорога через Орду, Чернушку и дальше до географического центра Башкирии, чтобы там пересечь Уральские горы по старой царской дороге.