На мопеде в дали дальние, есть единомышленники? Опции

[Африка]

Несколько лет назад случайно открыл для себя тему путешествий на мопеде - в силу некоторых обстоятельств с мотоцикла пришлось слезть, а ездить уж очень хотелось. Кроме того, в то время мопед не подпадал под категорию транспортных средств, что давало мопедным драйверам некоторые приятные опции - например, такие, как возможность выпивать за рулем, или ездить без прав. Оказалось, что ездить медленно нравится так же, как и ездить быстро, просто это совсем иное: можно покрутить головой по сторонам, не особо сосредотачиваясь на дороге, от маленькой скорости движение становится более прочувстованным и осмысленным, что ли. И люди, встреченные в пути, относятся к тебе как-то по иному, как в "старые добрые времена" - может быть потому, что китайская мопедка есть в каждой деревне, как когда-то "Уралы" "ИЖи" и "Мински", и зависти и нелюбви к тебе нет. Практика поездок показала, что мопед при приложении рук способен без поломок передвигаться на большие расстояния по любому рельефу и по сложной пересеченке вполне может составить конкуренцию эндуро из-за маленького веса - в моем случае мопед попросту переносится через препятствия )) К сожалению, мопед не едет быстрее 70 км/ч, и найти компаньонов, желающих путешествовать с такой скоростью, непросто... пока не встретил людей, желающих кататься в мопедные походы никуда не торопясь.

[Alex_GM]

У меня последнее время наблюдается та же тенденция - возраст, видимо. Однако абсолютные цифры этой тенденции все же иные: для меня чекушка по асфальту - это как раз "не торопясь и крутя головой". До этого в дальняки я ездил лет 7-8 назад на асфальтовых мотоциклах 750-1200 см.

[raptor76]

Я тоже считаю чекушку мопедом)))А ехать на полтиннике 70км/ч,это последние соки из него выжимать.Какой-же тут может быть дальняк?Я не рекомендую выезжать на трассу на транспорте,который не может держать крейсер 85-90 км/ч.Фуры будут постоянно обгонять.На узкой дороге это очень неприятно.

[Африка]

Ну, у меня не совсем полтинник - 110 ccm. Мотор - клон хонды куб - очень надежный, убить можно, только упустив уровень масла. Едет с грузом 65-70 без всяких проблем, и даже есть некоторый запас на ручке. На нынешнем аппарате - 5 тыс. км пробега, практически все время - в полный газ.

У меня последнее время наблюдается та же тенденция - возраст, видимо. Однако абсолютные цифры этой тенденции все же иные: для меня чекушка по асфальту - это как раз "не торопясь и крутя головой". До этого в дальняки я ездил лет 7-8 назад на асфальтовых мотоциклах 750-1200 см.

В моем случае чекушка не дает таких ощущений - все-таки это полноразмерный мотоцикл, к тому же весьма увесистый по сравнению с мопедом. И к нему нужны страховки-техосмотры и прочие зависимости от государства.

[svarnoyvladimir]

Так то да.... только вот дыркан продал. Купил злосчастный питбайк. На нём дальняк не светит.

[raptor76]

И к нему нужны страховки-техосмотры и прочие зависимости от государства.

К 110 кубам все аналогично.Очень часто вижу,как инспекторы ДПС пристально изучают двигатели скутеров и китайцев,одновременно вглядываясь в экраны смартфонов.По-существу выходит,что ваша 110-ка бездок?На таком не страшно в дали дальние?

[Африка]

К 110 кубам все аналогично.Очень часто вижу,как инспекторы ДПС пристально изучают двигатели скутеров и китайцев,одновременно вглядываясь в экраны смартфонов.По-существу выходит,что ваша 110-ка бездок?На таком не страшно в дали дальние?

Ну, не знаю - не встречал в продаже альф с ПТС. В любом случае, спасибо за предупреждение. У нас в Питере, в Карелии и на севере представители закона не проявляют к мопедам внимания, максимум могут попросить документ, подтверждающий право приобретения, чтобы убедиться в том, что вы владелец. Двигатели 50/72/110 ccm внешне ничем не отличаются - я, например, не в состоянии визуально отличить мотор полтинника от 110-кубового, тем более, что на большинстве цилиндров выбита гордая цифра "49.5", и без экспертизы со вскрытием мотора ни один представитель закона не сможет доказать обратное.

[Di_2]

У нас в Питере, в Карелии и на севере представители закона не проявляют к мопедам внимания, максимум могут попросить документ, подтверждающий право приобретения, чтобы убедиться в том, что вы владелец.

А в своё время ловили проверяли. Питер - одним из первых городов был, где кубатуру начали на мопедах смотреть.

[sskvv]

На таком хоть из Владика в Москву!

http://www.farpost.ru/vladivostok/auto/mot...g887968654.html

[wgovor]

я, например, не в состоянии визуально отличить мотор полтинника от 110-кубового, тем более, что на большинстве цилиндров выбита гордая цифра "49.5", и без экспертизы со вскрытием мотора ни один представитель закона не сможет доказать обратное.

ЦПГ отличаются только диаметром сверловки цилиндра в одинаковых отливках, головка - диаметром тарелки клапана и сечением каналов, все прочее одинаково. В картере - только коленвалы разные.

На таком хоть из Владика в Москву!

http://www.farpost.ru/vladivostok/auto/mot...g887968654.html

Суперкаб тогда уж, этот дио двухтактник и в трассовом режиме легко помереть может.

[sskvv]

Помереть может и печень!.... а ехать можно на всем что движеться не важно 2 или 4 такта , 49 или 110 кубов, уважуха Африка, он же не попросил денег как на БЕ один перец, мол пацаны подкиньте бабала а то денег на мотик не хватает!....А тут сразу сдует ветром, помрет и тд.... Давай Африка двигай потом напишешь как там мопедосы эндурастам прикурить дают!

[MraK111]

К сожалению, мопед не едет быстрее 70 км/ч, и найти компаньонов, желающих путешествовать с такой скоростью, непросто... пока не встретил людей, желающих кататься в мопедные походы никуда не торопясь.

С удовольствием сгонял бы, но у моего мопеда честные 50 кубов и крейсер жалких 35км/час.

Эх вот она мечта =))



А в хозяйстве только этот,увы=)). Думаю 110 поршневая не пойдёт ему на пользу).

[wgovor]

С удовольствием сгонял бы, но у моего мопеда честные 50 кубов и крейсер жалких 35км/час.

Эх вот она мечта =))

Хантер каб, из полезного вижу только перенос глушака. Обычная "сигара" - первое, что мрет на стоковом кабе при езде в говны. Ну и защита картера какая-то есть, впрочем, надо сильно постараться, чтобы пробить картер на стоковом кабе, мне это далеко не сразу удалось )
На честных 50 кабовских кубах я наматывал 300км в день в режиме покатушки выходного дня, из них 30 относительного бездорожья с серпантинами и лесовозкой. Крейсер все же ближе к 50, т.к. большую часть асфальта шел 55.

зы. А разве на таунмейт есть комплекты ЦПГ повышенного объема? зато кардан, эх...

[далекоездячий]

Меня такая тема давно интересует , но пока готовлюсь морально , мопед уже придумал какой хочу , типа дельты . Но в этом году точно не еду . думаю на следующий год для начала на какой нибудь слёт съездить а потом посмотрю мегапоход.

Прикрепленные изображения

 

[ДеД]

Есть же на Тревелс знаменитый путешествующий мопедист - Максим. Ездит на полтиннике везде, от Городно до Кольского и отчеты классные выдает. Раньше на Пилоте двухтактном, потом на Ямаха эндурного пересел. http://www.moto-travels.ru/publ/1-1-0-470

[SuP]

Да ездят на мопедах в дальняки. Просто не там спросил
Товарищи у меня на Зумерах (честные 50сс) по 400км с гаком за сутки выдавать ухитрялись... день однако полярный )) Один "потерялся" в одиночном заезде по причине глюка телефона, так за ним вон Липтон 3 дня на машине не мог угнаться, не верили, что на мопеде по столько в день делать можно ))

Я лично катал по Карелии на мопедах . В команде были три китайца - 2 "полтиника" 70сс, моя 150-ка (а-ля полтиник) и кувалда V-max. Кувалда оказалась самым плохим мопедом. На скорости 70км\ч фара разряжает аккум, по гравийке и грейдерам на ней ехать страшно (тогда еще было страшно), на руках через лес не протащишь, в грязи ее бросить нельзя, ибо не стоит, а пытается утонуть в луже.
Нечестные полтиники, способные двигаться со скоростью около 90 км\ч для подобного путешествия в самый раз. И легкие, и менты на них сквозь пальцы, и на скорости около 90 на трассе меньше ветром таскает... не знаю, почему такой эффект, но давно заметил, что при езде по трассе очень часто воздух становится как кисель, плотный и мешает ехать... маленькому слабенькому мопедке. И есть небольшой "коридор" около скорости фур, когда этот эффект пропадает. А чуть быстрее, то опять борьба с воздухом..

Единомышленников надо искать не тут. На форумах типа чайнаскутер, дырчик и тому подобное..

[Африка]

Да ездят на мопедах в дальняки. Просто не там спросил
Единомышленников надо искать не тут. На форумах типа чайнаскутер, дырчик и тому подобное..

Это-то понятно. Но там контингент, как бы сказать, немного не тот... Интересно прокатиться с давно знакомыми товарищами, пришедшими к мопедной философии путешествий.

Есть же на Тревелс знаменитый путешествующий мопедист - Максим. Ездит на полтиннике везде, от Городно до Кольского и отчеты классные выдает. Раньше на Пилоте двухтактном, потом на Ямаха эндурного пересел. http://www.moto-travels.ru/publ/1-1-0-470

Дима, ДТ-шка - это все таки почти полноценный эндуро. И попутчики ему вряд ли интересны, насколько я понял.

Меня такая тема давно интересует , но пока готовлюсь морально , мопед уже придумал какой хочу , типа дельты . Но в этом году точно не еду . думаю на следующий год для начала на какой нибудь слёт съездить а потом посмотрю мегапоход.

Андрюх, будет здорово, если махнем вместе куда-нибудь - лучшего компаньона и представить нельзя )) Только дельту дорабатывать надо для дальняков, там слабая рама, плохие амортизаторы и вилка никакая. Альфа "последнего поколения" в стоке готова к поездкам, даже багажная система есть, нужно только правильно собрать и настроить.

[JONY]

Имею кое-какой опыт езды в т.ч. и на расстояния по 350 км. Мопед(вернее скутер) Vespa ET 125.
Мопед лучше приспособлен для бездорожья и плохих дорог в виду колес большего диаметра, лучше движение на высокой скорости, база больше, что дает устойчивость, как правило классические мопеды оснащены КПП(мне с коробкой удобнее), меньше пластика.
Скутер быстрее разгоняется, больше похож на 50к. мопед(иногда важно), немного защищает ноги и тело(обувь в дождь остается сухой), понтовее выглядит(например ретро), есть унитаз(как правило на 3/4 шлем). Из минусов- маленькие колеса, постоянно пробивает, вариатор(но это может быть и плюс), ход подвесок как правило меньше, пластик, короче рама, меньше устойчивость на высоких скоростях, хуже грузоподъемность(как правило багажничков нет или очень хлипкие). На бездорожье реально жалко, съездил один раз из Коктебеля до мыса "Хамелеон", больше на мопеде съезжать на грунтовку не хочется.
В Крыму вообще никаких проблем в дальняках(ну по местным меркам- 100-150 км) не испытывал, в этом году дороги поделали, поток и фуры пошли быстрее, стало тяжелее обгонять.
Фуры реально с дороги сдувают, надо быть готовым, к тому что вас может швырнуть в торону на несколько метров(это очень опасно), в хороший дождь тоже опасно ездить, задницу срывает(резина свежая- метц). Очень неприятно в этом году на обгонах фур не хватало мощности- ровняешься с кабиной, а когда высовываешься за кабину, уже не хватает преодолеть поток+ под фуру легко может затащить.
В общем мой выбор мопеда для дальняка- Honda Cub( с максимальной кубатурой).

[Африка]

Зашел тут в гараж, погладил мотики, стоящие под чехлами и.... водрузился на мопедку, ну уж больно она просилась в дорогу - в итоге получилось на круг 750 км )) В очередной раз пришел к выводу, что все-таки не дает мотоцикл того чувства свободы... а какие удивительные чувства испытываешь, говоря на заправке -"До полного бака, пожалуйста", и протягивая 150 рублей )) Обгоняющие тебя лесовозы и ржавые "жигули" отлично лечат от всплесков гордыни, самолюбия и амбиций, а улыбки людей, увидевших здорового дядю, из под которого торчит только руль и фара, улучшают настроение ))

[MraK111]

А подскажите какой из китайский кабоподобных двигателей самый надёжный? Желательно с полуавтоматом=).
И есть у кого информация подходят ли запы от китайский кабоподобных двигателей в японские кабы?

Всё это в 110 кубатуре, можно и больше, но что б кабоподобный и с полуавтоматом.

Вообщем обрисую картину:

Взял я значит деньгу в руки и пошёл за мопедом 110 кубов с полуавтоматом.

В мыслях уже странствия медиативные и постижение дзена из седла свиновоза=)).

Но тут разум начинают посещать сомнения,,а что ,а если??? Как поступить лучше?

И тут задумываешься ..... . Купить каб настоящий 110 кубовый и лезешь смотреть цен, ё моё да он свежих годов
в этой кубатуре стоит как боевой робот!!!

Умом то понимаешь что он классный и всё такое,надёжный итд, но тут чёртик на плече говорит -
" Да за эти деньги эндуро взять можно"

блиииииииииииннннн .

Лезут новые мысли Взять каб 50 и запихнуть в него 110 кубов. Но выдержит ли колено и вообще реально ли это??

Чуть погодя думаешь неееееет(.

Альфа,вирага,ирбис,АВМ, итд - это всё копии Honda CD50 Benly. Но бенли то же полтос .

Да ещё и с ручной сцепой.... .

Хмммммм ...... . Зато у него ходовка то всяко крепче поганой альфы!!!

И в случае чего движок туда в сборе можно от альфы кубов на 110 воткнуть без переделок=).

Ну так посмотри скок он у нас стоит ?

Ага,нашёл :

Honda CD50
Статус: В Москве
Год: 1990
Пробег: 7495 км.
Цена: 69000 р.

http://www.autobike.ru/ru/motocat/info/6256/

Печально,а раньше он стоил 49000 у них ,эххх надо было брать раньше..... . Кто знал, кто знал .... .

Калькуляцию прикинем 69000+15000(новый мотор 110 куб) +5000 карб,навесное и прочее 89000 рублей!!!!!

Жестяк , так а сколько альфа стоит 110?

Смотрим,ага 42000 рублей. Чё то дофига,раньше дешевле было=(, хотя ещё раньше,чем раньше .
Когда папоротники были в рост человека ,но не будем о лирики. Имеем что есть.

89000 - 42000 =47000 - хммм разница приличная . Лишний бабос в путешествии и подготовки к нему никогда не лишний.

Но что же мы имеем за 42000 рублей?

Пластилиновую цепь? Слабые обода, аморты не к чёрту,раму с непроварами? Клапана с новья не по зазорам?
Рапсовое масло в двигателе? Воздушный фильтр он какой вообще? возможно ли воткнуть поролон с пропиткой?

Ладно пёс с ним, всё это мелочи и ка кто можно с ними мериться.

Самый важный вопрос какая копия по движку самая надёжная и с запами в наличии? Альфа,вирага,авм,ирбис?

Они наверно делятся как нить? Типа одно зонгшен,второе подвал дядюшки Ляо итд=)

Хотелось бы конечно угадать с копией).

Какие косяки китайского движка и карба вылезают?

Каков ресурс движка и как с запчастями на конкретную модель?

Может существуют например корейские поршневые,более качественные?

А так то можно в дальняк уехать, а в запас зпачастей купить и в коробку замотать=).

Мол пишешь хелпп и тебе коробку эту высылают=))),пока ты в гараже доброго самаритянина живёшь)



P.S. Сорри за много букв=)

[Африка]

Рассказ о поездке на мопедах из Ярославля на мыс Бесов Нос в 1982 году.



Стальные лошадки.

Если в жизни нет проблем,
Приобрети газульку. Будут!

РЕВЕРС.

Друзья едут в Карелию! На мопедах! Мой отпуск начнётся раньше. Я еду на Пинегу! В Коми! Искать легендарную Берендееву чащу. Рассказы Пришвина «Высокий лес» и «Берендеева чаща» меня заинтриговали. Более того, Валентин и Стас побывали на Пинеге. Их рассказы про поход на велосипедах через тайгу, вдоль заброшенной телеграфной линии, сплав не плоту по таёжной реке, полёт на самолёте; подстегнули мой интерес к северу. Решил! Летом обязательно туда съезжу! На мопеде!
Старенький ЛЗМ за зиму был переделан до неузнаваемости. Дорожный просвет был увеличен на столько, что под подножкой пролезало ведро! Багажник обрёл боковые полки. Задняя подвеска усилена четырьмя амортизаторами. Двигатель полностью отремонтирован. Подножки теперь складываются при падении. Установлены три фары, спидометр, новая сиденька. А главное, починены тормоза!



Атлас автомобильных дорог был изучен, промерен и стал пёстрым от карандашных пометок. Был составлен график движения, вычислен расход топлива, определены места заправок, ночёвок и днёвок. Подготовлено снаряжение и запас продовольствия. Готово всё! Завтра в путь! Сорвусь прямо с работы!
В техникум, на работу, приехал в полном боевом снаряжении. Как медленно тянется время последней смены перед отпуском. И делать то вроде нечего, а уйти не дают. Наконец, зав мастерскими не выдержал моего чемоданного настроения и прогнал с работы.
Ура! Свобода! Погода отличная. Мопед заводится с пол оборота. Прыгаю в седло. Прощай Ярославль! Ярославль прощаться не хочет. Чтобы из него выехать, надо одолеть десятка два километров. Мотору пыльный городской воздух не нравится, начинает кашлять и ловит сопли. Привычное дело. Чищу свечку, потом сливаю отстой с карбюратора, и только умазавшись маслянистой грязью, как заправский тракторист, выезжаю из города. Воздух прогрелся настолько, что шоссе пышет зноем. На подъёмах дороги появились миражи. Втянулся. Привык к мопеду и дороге. Не торопясь, мотаю на колёса километр за километром.
Добрался до Солоници. По плану у меня здесь запоздалый обед. Но высокая дорожная насыпь и голые луговые берега в такую жару к отдыху не располагают. Даже к реке спускаться не хочется. Еду дальше. В Костроме нахожу столовую, прислоняю мопед к штакетнику газона и иду ужинать. Народу немного, да и еда скудная. Суп из пакетов был бы посытнее и дешевле. Покончив с ужином, ищу выход из города в сторону Судиславля. Еду. Дорога не сложная. Машин мало. Судиславль открылся внезапно. Низина, заполненная серенькими домами как на ладони. Белой вехой в лучах заходящего солнца светится церковь с колокольней. Стою и смотрю на город. Пока я его проезжаю, солнце сядет, и место для ночлега будет найти не просто. Решаю вернуться немного назад и устроиться в придорожных кустах. Тем более место подходящее заметил.
Доехал, протащился через придорожные кусты и расположился на краю овсяного поля. Прислоняю мопед к деревцу, снимаю с верхнего багажника кокон и раскатываю его. Это герметичная упаковка палатки, спального мешка и надувного матраца. Ставлю палатку торцом к мопеду. Колышки, стойки, растяжки, накачиваю мехами надувной матрац, затаскиваю его в палатку, расправляю спальник. Всё готово. Выгоняю из палатки ещё не намокших от росы комаров и устраиваюсь спать.
Сон не идёт. Усталость незначительна, да и настроение бодрое. В голову лезут всякие нехорошие мысли и сомнения. Не слишком ли я далеко собрался ехать? Мопед загружен настолько, что еле едет по асфальту. Что будет, когда асфальт закончится? Мои друзья были на Сухоне и рассказывали про сорока метровые берега, прорезанные ручьями. В такие горы мопеды вкатывали вдвоём, часто отдыхали. На штурм одной горы иногда уходил целый день. Зачем я взял с собой надувную лодку? В ней весу 21 килограмм. Понадобится ли она мне? Если придётся сплавляться по реке, то я смогу двигаться только по течению. Против течения быстрых северных рек мне не выгрести. А все реки на севере текут только на север! Это же западня! Из неё не выбраться!
Мгновение и весь мой хрупкий сон, выстроенный из сомнений и страхов, сметает мощный тепловозный гудок и грохот проходящего поезда. За полем оказалась Галичская ветка железной дороги. Вернуть сон мешает странное явление: Кто-то, натужно кряхтя, пытается выдернуть из-под меня палатку. Этого только не хватало. Вылезаю посмотреть. Никого! Только улёгся, явление повторилось. Вылезаю и осматриваю палатку. Оказывается, в одной из напольных петель застрял ёж, и пытается из неё освободиться, но верёвка застряла в иголках и не отпускает. Пытаюсь вытащить ежа из петли. Ёж сворачивается в клубок, прихватив с собой и петлю. Ворчит, дёргается и больно колется. Перерезаю топором петлю и вместе с куском верёвки, которую ёж наотрез отказался отдавать, забрасываю колючий клубок в кусты. Относительное спокойствие и тревожная дрёма, часто прерываемая шумом машин и грохотом поездов, продолжались до утра.
Как взошло солнце, не заметил. По видимому, к утру усталость взяла своё, и я уснул. В палатке сразу стало душно. Расстёгиваю мокрый от росы полог и выбираюсь наружу. Еду готовить не на чем – воды нет. Сворачиваю стоянку, выволакиваю мопед на дорогу и еду в сторону Ярославля. Таков итог бессонной ночи! Не выдержал сомнений! Сломался!
В город вернулся после полудня. Еду в училище к Стасу. У ребят узнаю, что он на работе и принимает экзамены. Заглядываю в аудиторию, Стас сидит со скучающим видом в экзаменационной комиссии. Увидев меня, на глазах преображается, выходит в коридор, спрашивает, почему я в таком виде и что случилось? Отвечаю вопросом на вопрос:
- Когда в Карелию?
- Через три дня!
- Возьмёте четвёртым?
- Да!

ДО ПЕРВОЙ ГРАНИЦЫ.

К назначенному времени подъёзжаю к западной границе Ярославля. Здесь сходятся Тутаевское шоссе и Ленинградский проспект. Здесь место встречи с друзьями. От сюда начало отсчёта совместного похода в Карелию. Багаж мопеда полегчал более чем на тридцать килограмм. Лодку, палатку и канистру топлива уже не везу. Всё что осталось можно по пальцам пересчитать. Спальник, надувной матрац с мехами, упакованы в кокон и закреплены тяжами на багажнике. Кокон прижимает к сиденьке футляр кинокамеры. На одной полке багажника старый портфель с фото принадлежностями, едой, топором, фонариком и одеждой. На другой полке, под глушителем, сумка с таким же хламом и литровка масла. Фотоаппарат на шее. С такой малой загрузкой я ещё не ездил. Моя роль в походе – съёмка кино фото хроники. В назначенное время друзей на месте нет. Начинаю ждать и нервничать.
Нет ничего хуже, чем ждать да догонять. Уже три часа торчу в назначенном месте, а этих охламонов всё ещё нет. Появились, когда стал истекать четвёртый час.



Бодрое приветствие, перекур, осмотр техники, перекладка вещей и в путь. Едем в сторону Рыбинска.
Техника у друзей однотипная – мопеды «Рига 11». У одного меня самоделка без названия. Димыч прозвал мою технику «Каракатица». Расшифровав это, как чёрное и катится. Так как в мопеде чёрных деталей не было, то друг, скорее всего, имел в виду меня в конце ходового дня. Стас звал мой мопед вертолётом, за неимоверно большую высоту. Валентин ни как не называл, но когда речь заходила о какой либо технике, прибавлял к её названию определение «Могучий». Не обошёлся без этого определения и мой мопед. Я же продолжал звать своего коня «Синей птицей», хотя синего в нём уже ничего не осталось.
Самый ухоженный и исправный мопед был у Димыча. У него работал даже педальный привод. На самодельном багажнике Димыч вёз громадных размеров брезентовый рюкзак и десяти литровую канистру топлива.
С мопеда Стаса, цепь педального привода была снята как лишний элемент, по причине неисправности муфты свободного хода в заднем колесе. Тормоза вроде были, по крайней мере, передний. Стас вёз такой же, как у Димыча рюкзак и двухместную польскую палатку «Варта 2», в которой мы помещались вчетвером.
Валентин, инженер до мозга костей. Не было на свете вещи, попавшей в его руки, которую бы он не усовершенствовал и не переделал. Не исключение был и его мопед. Валентин не стал уделять внимание педальному приводу, который часто ломался и был совершенно бесполезен на загруженном мопеде или на рыхлой грунтовке, да и при езде в гору он не был помощником. Валентин выкинул не только цепь педального привода, но и плоский бензобак с метровым бензопроводом. Вместо этого шедевра мотопрома был поставлен на хребёт рамы семилитровый бак от Верховины. При этом были решены две «могучие» проблемы: Удалось избавиться от воздушных пробок в бензопроводе, и отпала необходимость разгружать багажник при заправке мопеда топливом. Двигатель тоже был доработан – вместо негерметичного золотника системы газораспределения был установлен самодельный, самоподжимной с сальниковым уплотнением. На своём могучем мопеде, Валентин вёз брезентовый рюкзак, удочки, банку червяков и надувную лодку Волна.
Осматривая экипировку своих друзей, я пришёл к выводу, что еду в поход действительно налегке. В колонне я плёлся последним, так как доверял только своим тормозам.
Так мы доехали почти до Тутаева. Перед городом начался дождь. Я остановился и стал надевать дерматиновые штаны. Друзья, почему-то прибавили ходу. Еду их догонять. Куртка и штаны превосходно защищают меня от дождя. На воздушный фильтр мотора повешен полиэтиленовый пакет, защищающий фильтр от грязи, летящей из-под переднего колеса. Мопед и я давно приспособились к плохим погодным условиям. Зря, что ли я каждый день на работу на мопеде ездил.



Впереди вижу дорожный знак и прислонённые к нему три мопеда. Ставлю свой четвёртым и иду в лесозащитную полосу, в которой мои друзья скрываются от небесной мокроты. Дождь был коротким, но вымочил дорогу капитально. Выбираемся из укрытия и прежде чем начать движение возимся с мопедами, нахлебавшимися воды. Стас снимает свои белые тапочки и одевает бродни, которые не снимет до конца похода. Димыч эти сапоги с отворотами в шутку назвал кроссовками, так как Стасу для преодоления затяжного подъёма приходилось бежать рядом со своим мопедом. Грузный Стас от таких упражнений к концу похода похудел килограмм на десять.



Последствия дождя устранены и опять дорога ползёт серой лентой под колёса мопедов. Проезжаем Тутаев. Вот и первое серьёзное препятствие – каньон реки Урдома. А точнее затяжной подъём. Мой мопед с новой поршневой и метровой выпускной трубой превосходно тянет на малых оборотах. Гору я беру в лёгкую. Димыч помогает педалями. Валентин, как на самокате, отталкивается ногой. Стас бежит рядом с мопедом, но на полгоры двигатель глохнет, и дальше мопед приходится толкать, так как завести его, сил уже нет. Ждём Стаса и после перекура едем дальше. На следующем подъёме история повторяется. Валентин, как дежурный моторист предлагает подрегулировать Стасу движок. Пока Валентин занимается регулировкой и наладкой, Стас с Димычем устраивают перекус, а я снимаю всё на кино и фото.







Стаса пускаем первым в колонне. Странно, но факт: Если отстающего поставить во главу колонны, потом его будет не догнать. Видимо Валентин перестарался с наладкой. За Стасом мы еле успеваем. Благо он заметил небольшой магазинчик у дороги и остановился. Иначе его было бы не догнать и не найти. Когда мы подъехали, он уже купил несколько пачек фруктового киселя и раздавал всем эту дополнительную нагрузку. Куда теперь всё это упаковать. Я укладываю в портфель, Валентин в карманы штормовки, Стас и Димыч упресовывают в готовые лопнуть рюкзаки.



Рыбинск объехали по окружной дороге, пересекли центр города в поисках столовой. Нашли небольшое кафе общепита. Поели на рубль двадцать. На первое вода с капустой, на второе капуста без воды, на третье вода без капусты. Проехали через Волгу по Гагаринскому мосту. Нашли выезд в сторону Череповца.
Едем. Машин на дороге почти нет. Асфальт кончился, идёт твёрдая подсыпка из песка с глиной. Встречаем указатель с буквами АБЗ. Считаем, что это авто- бензозаправка. Едем, чтобы пополнить содержимое баков. Оказывается это асфальтобетонный завод. Зря заезжали. Тем более уже вечер и на заводе никого нет, даже сторожа.
В ранних сумерках добрались до реки Ухра. Справа от моста находим съезд на берег. Валентин, оставив мопед, берёт удочки и сматывается на вечернюю рыбалку.



Димыч берёт топор, фонарик и идёт за дровами. Я жду, когда Стас отвяжет палатку, чтобы её поставить. Стас устал и медлит с распаковкой. Ходит, разминая ноги в кроссовках, неторопливо и с наслаждением курит.
Прибегает Димыч. Он зажимает нос и взволнованно говорит:
- Там, в кустах, труп невероятных размеров! Дохлятиной воняет! Чуть не вырвало! Я тут ночевать не буду!
Стас отбирает у Димыча фонарик и идёт на разведку. Минут через пять возвращается и говорит, что это обычная дохлая корова, труп раздулся и скоро лопнет. Мопеды перекатываем на другую сторону дороги, где оказывается свалка. Времени на поиски лучшего места не было, решили организовать стоянку прямо на свалке. Большим плюсом этого места было изобилие дров. Целая куча ящиков.



Их мы использовали в качестве стульев, стола, костровых подпорок. А когда они начинали гореть, то в качества дров. Когда изрядно стемнело, появляется Валентин с тройкой могучих пескарей на кукане. Первая добыча главного добытчика в походе. Димыч жалеет, что не взял с собой рыжего кота Тишку, ему бы добычи на ужин точно хватило. Ужин готовим из пакетов, ужинаем и, связав мопеды одной верёвкой, укладываемся спать. Успеваю уснуть, прежде чем захрапел Стас.
* * *
Утром всех разбудил собирающийся на рыбалку Валентин. Утренней, рыбалку можно было назвать только условно, так как уже был тёплый и солнечный день. Проспали.
Долго одеваемся, долго моемся, очень долго готовим завтрак и его поедаем. К завершению этого занятия, появляется Валентин. Утреннюю удачу он проспал и вернулся без улова. Поедая остывшую похлёбку, энергично жестикулируя, он рассказывает, какая добыча у него сошла. Далее началась укладка рюкзаков, более похожая на игру в пятнашки. Вещей оказалось так много, что в рюкзаки они не помещались. Более того, создавалось впечатление, что рюкзаки за ночь съёжились, и ни в какую не хотели вобрать в себя своё же содержимое, вытряхнутое вечером. С виду одинаковый ширпотреб, в руках друзей приобретал довольно причудливые формы. Стас и Валентин, старались упаковать рюкзаки так, чтобы они были как можно шире и ниже. Димыч пытался придать рюкзаку кубическую форму. У меня рюкзака не было, и вся укладка сводилась к скручиванию кокона из спальника и дутика. Ставить и складывать палатку, я научился ещё в майском походе на Обноре, так что мог эту операцию выполнять один и с закрытыми глазами.
Выбрались на дорогу и поехали уже ближе к полудню. С характерным только для семейства дешек скрипучим присвистом тарахтят движки, у кого-то на кочках провисшая цепь звонко брякает по кожуху. Дорога грейдерная, достаточно твёрдая и не совсем ровная. Машин почти нет. Каждый выбирает своё место на дороге и в колонне сам. Но почему-то всех тянет на левую сторону. Погода начинает портиться. Небо затягивает сплошная серая пелена, из которой начинает капать скудный дождь.
На въезде в Пошехонье, останавливаемся на заправке и ждём, когда она откроется с обеденного перерыва. Разливаем Димину канистру по бакам, заправляем её свежим топливом и въёзжаем в город. Ищем столовую. Снова есть «быдлу», как прозвал Валентин универсальную снедь из воды и капусты, Стас не хочет. Останавливаемся у кафе ресторанного типа. Когда мы ввалились в кафе в промокших штормовках, сапогах, а я ещё и в дерматиновых штанах, на нас смотрели как на инопланетян. Но не выдворили восвояси, а решили обслужить. Показали, где повесить верхнюю, а мне и нижнюю, одежду, помыть руки и умыться, выделили столик, вручили меню. Заказывал Стас. Украинский борщ, в котором кроме сметаны, плавали шматки сала, съели сами. А вот свиную отбивную одолеть до конца не смогли. Стас, компенсируя свои кроссовые потери, доедал эти отбивные за нас. Мотивируя это тем, что сало, это очень энергонасыщенное топливо для организма.
Пока сидели в кафе, дождь кончился, закончилось время обеденных перерывов в многочисленных магазинчиках торговых рядов, и мы, оставив мопеды на центральной площади около чугунной ограды под охраной какого-то заросшего акацией памятника, разошлись осматривать достопримечательности центра города. Не найдя ничего интересного, минут через двадцать, собираемся вместе и с трудом найдя нужную дорогу на Череповец и выслушав многочисленные предложения ехать на Метеоре, так как по дороге нам туда на мопедах не проехать, трогаемся в путь.
Ползёт под колёсами ещё не осточертеневший грейдер. Переменная облачность, то нагонит мокрую тучку, то пригреет и высушит солнышком. Похоже на Стаса начинает действовать энергонасыщенное топливо. Он начинает с интересом рассматривать обочины дороги, завидев километровый столб, тормозит, прислоняет к столбу мопед и с треском, ломая ветки, исчезает в кустах.



- Стас решил часть реактивного топлива сбросить!
Говорит, ухмыляясь Валентин.
Димыч, прислушавшись, поправляет:
- Не сбросить, а слить!
В дальнейшем, Стасу пришлось ещё несколько раз совершать аварийную посадку у предметов, торчащих из земли на обочинах дороги, пока топливо для метеоризма не кончилось.
Очередная мокренькая тучка закрыла собой горизонт и на нас не закапала, а хлынула небесная мокрота. Спасаемся от дождя под навесом сельской весовой. Дождь шёл долго. Валентин с Димычем задремали на деревянной лавочке, Стас выписывал круги по весовой, проклиная дождь и неудачное место для укрытия. Я стоял у въёзда в весовую и наблюдал за движением облаков.
Когда окончательно обозначился край тучи, и появилась полоска голубого неба, Стас выгнал сонных бродяг на дорогу и сам рванул до ближайшего столба. Но стоило нам выехать за пределы деревни, гравийная подсыпка кончилась и началась подмоченная глина. Мопеды заупрямились и стали мотать липкую глину на колёса. Мопед Стаса, после стояния у столба, вообще отказался ехать. Заднее колесо перестало вращаться и тащилось юзом. Попытка прокрутить его силой, кончилась тем, что камешек, соскобленный цепью с колеса и застрявший между цепью и крышкой рычага сцепления, проломил алюминиевые стенки и крышки и картера двигателя. Поломка не серьёзная и типичная для живучих и неприхотливых дешек.
На небольшой скорости, отпихиваясь от дороги ногами и часто останавливаясь, чтобы не упасть на скользкой глине, съёхали в низину. Дальше шёл пологий подъём, в который мопеды отказались ехать. Шлёпая по глине обувью с пудовыми подмётками налипшей грязи, забираемся на эту нескончаемую возвышенность. Когда подъём уже закончился и начался горизонтальный участок, на обочине показалась будка автобусной остановки и тракторный прицеп без колеса рядом с ней.



Все, не сговариваясь, направились к будке, чтобы прислонить к ней мопеды, покурить, отдохнуть и очиститься от грязи. Стас, первым делом, скрылся за будкой.



Возможно, кому-нибудь покажется странным, что для остановки, мопед приходится прислонять к какому либо предмету. Ведь есть же подставка, поставил на неё мопед, и он будет стоять. Совдеповская Рига, стоять на подставке, да ещё с грузом в двадцать килограмм на багажнике, да ещё на грейдере, ни за что не будет. Вот и выработалась у нас привычка использовать в качестве упора – подставки всё, что попадётся на дороге. А если не попадётся, мопеды прислоняли друг к другу. Для моей самоделки истина устойчивости была настолько очевидна, что подставка на мопеде вообще отсутствовала. Я возил с собой палку – подпорку. Друзьям такая идея понравилась и они, в последствии, возили костровые рогатины. Выгода двойная – и мопед подоткнуть можно и на каждой стоянке новые вырубать не надо. Мою же подпорку использовали в качестве костровой перекладины.



После «будочного» отдыха, возобновили движение. На наше счастье, дождь оказался локальным и промочил не всю дорогу, а только её часть. Между луж с размокшей глиной, по дороге пролегала не ровная, но хорошо укатанная колея. По ней, как по рельсам, мы и покатили. Благодаря этой случайности, удалось без особых потерь и труда преодолеть эпицентр бездорожья на границах областей, которым нас пугали в Пошехонье.
К концу дня мы были в Гаютино. Наличие обширной низины, указывало на присутствие реки. А раз есть река, то будет и рыбалка и ночёвка. Не обращая внимания на соседство с деревней, спускаемся в низину и находим в зарослях ивы почти пересохший ручей. В ручье перекат с зелёным островком. Я предложил сделать стоянку на острове. И вода рядом и дрова в весеннем заломе, и рыбу ловить с острова можно. Валентин и Димыч меня поддержали. Против был Стас. У него доводов было два. Остров, это неразмываемая часть переката, значит, колья палатки, и костровые рогатины в него не заколотишь – одни камни. Погода неустойчивая, значит, возможен подъём воды и затопление. Стас у нас бывалый, всё знает. С ним согласились и разбили лагерь на берегу, который был на пол метра выше. Путных для костра дров нашли с трудом, Валентин оказался без добычи, так как ручей был слишком маленьким даже для пескарей. Весь вечер и всю ночь нас поедали слетевшиеся со всей низины комары. Сильно уставший Стас уснул первым и своим храпом долго не давал нам уснуть.
По убеждениям Валентина, Север, это страна чудес, и начинается эта страна за границами Ярославской области. Завтра мы пересечём эту границу и окажемся в соседней, Вологодской области. Сейчас нас отделяет от страны чудес всего пара километров. Неужели завтра весь мир окажется чудесным. Ездил я в прошлом году по этой дороге во время одиночного похода вокруг Рыбинского моря. Что-то не заметил никаких чудес. Что имел в виду Валентин, не знаю. Возможно, завтра он нам эти чудеса покажет.

СТРАНА ЧУДЕС.

Утром, к окрепшему за ночь, натренированному и могучему, храпу Стаса, добавилось робкое, но настойчивое собачье тявканье. Стас поперхнулся, закашлялся, и стал выползать из палатки, чтобы посмотреть, кто мешает ему спать. Намокший полог палатки не расстёгивался. Удалось сдвинуть с места только две горизонтальные молнии. Вертикальную заклинило. Стас по-пластунски выполз в предбанник палатки, и, приподняв тент, выглянул наружу. Никого не обнаружив, хотел забраться обратно, но передумал и стал одеваться. Было уже светло.
Возня Стаса разбудила Валентина.
- Кто там?,
спросонья спросил главный добытчик.
- На рыбалку пора!,
ответил Стас.
Валентин, вылез из спальника, накинул штормовку, и только выбравшись из палатки, окончательно проснулся.
- Какая рыбалка! Воды то нет!
Фраза про отсутствие воды разбудила Димыча, и он полез из палатки посмотреть, куда исчезла вода. Выяснилось, что обмелевший ручей никуда не исчез.
Я, оставшись один в палатке, выдернул заглушки из надувных матрацев, отрезав друзьям обратный путь в утреннюю дрёму.
Благодаря столь раннему подъёму, прохладному утру и прекрасной погоде, сборы в дорогу были не долгими и в восемь утра мы, обливаясь потом, толкали мопеды по узенькой тропинке между деревенскими огородами в высоченную гору к дороге. Последние сто метров оказались самыми крутыми. Пришлось каждый мопед толкать вдвоём. Короткий перекур на дороге и в путь.
Чудеса начались сразу. Кончилась насыпная глинистая дамба, по которой мы вчера ехали. Дальше шла твёрдая и неровная грунтовка из слежавшегося крупного песка.



Дорога сильно петляла от одной небольшой деревеньки к другой. В деревеньках обитали несметные стаи любопытных и назойливых дворняг. Стоило приблизиться к деревне, нам на встречу с весёлым лаем устремлялась свора собак самых разных пород. Валентин считал, что из нашей компании собаки не любят только его одного. Поэтому, завидев стаю, ставил ноги повыше, на головку двигателя, чтоб собаки не достали. Пригибался к рулю и, врубив полный газ, на предельной скорости проскакивал деревню, стараясь оторваться от зубастого сопровождения. Результат спринтерского рывка был очевиден. Спровоцировав на преследование всех собак деревни, Валентин отрывался от них только за деревней, где заканчивалась их охранная зона. Мы провокаций собакам старались не устраивать и проезжали через опустевшую деревню на крейсерской скорости в 30 километров в час. Только в конце деревни попадались бегущие нам на встречу запыхавшиеся и охрипшие участники спринтерского забега. Преследовать нас они даже не пытались. Если же, недовольная результатом забега, борзая собачонка бросалась Стасу на встречу, он выставлял из-под рюкзака свой богатырский кроссовый сапог с отворотами. Завидев этот резиновый аргумент, собачонка ретировалась в ближайшую подворотню.
Следующим под проклятие собак попадал я. Тактика отражения набега была выработана ещё в предыдущем походе. Выхватив с багажника палку – подпорку, я отмахивался ей от зубастых преследователей. Собаки рычали, лаяли, но, стараясь избегать удара палкой, близко не подбегали. Однажды, увлёкшись таким фехтованием, я отклонился от дороги и чудом избежал столкновения с ведром, висящим на колодезном журавле рядом с колодцем.
Димыч ехал через деревню последним. Собаки, уставшие после забега, битые сапогом и палкой, внимания на него уже не обращали.
Добравшись до Мяксы, мы выехали на причал и любовались простором открытого моря.



Слабая волна лизала нам пыльные сапоги. Ветер бросал в лицо сырую свежесть. Кричали чайки, шипел и пенился прибой. Мы бродили по берегу, заваленному водорослями, сухими трубками камыша, торфяными окатышами и прочим мусором, который не смог утонуть. Душа наполнялась отвагой и тягой к морским странствиям и приключениям. Особенно затосковал Стас. Ему уже приходилось на надувной лодке ходить по большим озёрам и даже штормовать. Вскоре, сырой и холодный ветер выдул из нас всю морскую отвагу, и нам пришлось вернуться на пыльную и неровную грунтовку.
До Череповца докатили к полудню. Разыскали рабочую столовую и в ней пообедали. По видимому, весь общепит того времени держался на одной прошлогодней капусте. Но в Череповце из неё сделали довольно вкусный борщ с костями от курицы, а к тушёной капусте добавили котлету, которая по определению Димыча состояла из нереализованной вчера рыбы и засохшего хлеба. Чудо состояло в том, что эта более добротная пища стоила столько же, сколько в Ярославле «быдло».
Выбраться из Череповца, оказалось делом не простым. В городе напрочь отсутствовали какие либо указатели, а местные жители показывали проезд на Белозёрск в двух взаимопротивоположных направлениях. Кончилось всё тем, что мы попали на знаменитый Череповецкий металлургический комбинат. Комбинат был не огорожен, без охраны и проходных и являлся неотемлимым продолжением города. Мы ехали по разбитой бетонке между громадных дымящих труб, грохочущих цехов и шипящих трубопроводов. В воздухе висела рыжая пыль, ветер доносил запахи горелого угля, серы и сероводорода. Встал вопрос, как из этого ада выбраться. Ответ дал водитель попавшегося на встречу Белаза. Машина была настолько огромной, что на дороге еле помещалась. Водитель сказал:
- Езжайте по этой дороге до конца, никуда не сворачивайте. Там будет кладбище и заправка. За заправкой налево.
Димычу ответ понравился, особенно на счёт конца и кладбища. Тем не менее, километров через десять мы упёрлись в заправку, рядом с которой было кладбище. По видимому, на нём хоронили всех, кто заблудился и не смог выйти с комбината. Пополняем запасы бензина. Ездили мы тогда на бензине марки А-76, и литр его стоил 15 копеек. Перекладка вещей, чистка от рыжей пыли и снова в путь. На этот раз по асфальту.
Довольно быстро выехали из города и упёрлись в Т – образный перекрёсток с постом ГАИ. Судя по карте, справа была дорога на Вологду, слева на Ленинград, хотя никаких указателей на это не было. Поехали направо. Если бы не Стас, побывавший здесь раньше, то поворот на Белозёрск мы бы пропустили. Указателя туда тоже не было. За поворотом асфальт кончился и дальше пошла бетонка из плит. К этому времени обед у меня не прижился, урчал, и просился на природу. Воспользовавшись перекуром друзей, лезу через кювет к придорожным кустам. Подход к кустам оказался под охраной двух здоровенных гадюк, которые, свернувшись калачиком, грелись на солнышке. При моём появлении, они подняли маленькие головки и стали дразнить меня языками. При виде такой охраны природы, желание обеда оказаться на природе мигом растаяло, а я ретировался обратно на дорогу.
Вскоре, плитная бетонка упёрлась в совершенно бестолковый указатель.



От бетонки вправо уходила грейдерная дорога. На развилке стоял синий плакат с белой рогаткой и надписью справа от рогатки – Белозёрск Поповка. Стоим на развилке и ждём, может кто проедет. Этим кто, оказался здоровенный КРАЗ - болотоход с громадным трейлером, на котором стоял крохотный серебристый вагончик лесхоза. Водитель подсказал, что ехать на Белозёрск надо правой дорогой, так как бетонка ещё не достроена.
Заводим с толкача уже остывшие движки, едем по неровному и пыльному грейдеру. КРАЗ тащился очень медленно, громыхал и скрипел трейлером. Обгоняем его. Дорога еле заметно спускается в обширную болотистую низину. Километр за километром, а низина не кончается. На нас это обстоятельство начинает нагонять тоску. Ночевать на этом болоте не хочется. Время от времени попадаются деревянные мостики, через какое то подобие канав.



Канавы теряются в поросшей ольхой болотине. Валентин осматривает канаву на наличие рыбы, и приходит к заключению, что нет даже лягушек. Нас догоняет отставший КРАЗ. Спрашиваем у водителя, когда это болото кончится. Говорит, что ещё километров пятнадцать проехать, будет луговина и небольшая чистая речка.
К речке подъёхали, когда край солнца уже зацепился за макушки деревьев. Протаскиваем мопеды через луговину за небольшой холмик, чтобы с дороги нас было не видно, и встречаемся с местным егерем. Он занят тем, что, чертыхаясь на коров и пастуха, пытается водворить на место пару чугунных столбиков водомерного поста, заваленных коровами во время водопоя. Мы ему не мешаем, но Валентин, отвлекаемый разговорами егеря, остался без рыбалки. Егерь ушёл, когда стемнело, и мы стали укладываться спать. Стас, ночью, почему-то не храпел.
* * *
Ночью прошёл дождь. Утро оказалось пасмурным, хмурым и холодным. Валентин, пока мы собирались и готовили еду, поймал несколько мелких окушков. Выезд задержался из-за мелких неисправностей мопедов. Пришлось подтягивать износившиеся цепи, я регулировал сцепление, которое не только вело, но и буксовало. Стасу во время дождя в двигатель натекло воды, и коленвал не прокручивался. Димыч пытался восстановить отсыревшие тормоза, а у Валентина пропала искра. Пришлось менять катушку зажигания.
На дорогу выбрались в десятом часу дня.



До Белозёрска доехали как-то быстро и незаметно. Оставив мопеды под охраной Белозёрской ладьи на центральной площади города,







прошлись по магазинам и даже забрались на крепостной вал старого города. Обедать было ещё рано, поехали дальше. Через старый обходной канал был перекинут мост, а через Волго–Балт переправились на пароме. Переправа была бесплатной. С парома отлично просматривалась колокольня, стоящая в воде Белого озера.
Дальнейшая дорога доставила нам кучу неудобств своим покрытием из неслежавшегося песка.



Мопеды ехали еле еле и ещё хуже управлялись. Особенно упрямым оказался мой мопед. Его узкие колёса, врезаясь в песок, смещались в сторону. Чтобы удержаться и не упасть, приходилось всё время подруливать. При этом начинала играть нежесткая рама и задняя подвеска. Мопед шёл в занос и падал.
Так мы доехали до Липина Бора. Заправились топливом и пообедали в кооповской столовой. Вот тут-то и ощутилась разница между коопом и общепитом. Меню было больше, чем в Пошехонском кафе ресторанного типа, а цены вообще копеечные. Борщ со сметаной и куском говядины без костей и жира, жареная картошка с домашней котлетой огромадных размеров, оладьи с повидлом, ватрушка, кружка топлёного молока с пенкой. И всё это за шестьдесят копеек! После такого обеда, растолкать мопед на песчанке и запрыгнуть в седло, было невозможно. Сидим и отдыхаем. Потом обследуем местный кооп – магазин. В нём я обнаружил новенький ЛЗМ, такой же, из которого собран мой вертолёт. Даже с двигателем Д-5м. Странно то, что эти мопеды были сняты с производства лет десять назад. А здесь он всё ещё не продан.
Только через час, после обеда, тронулись в путь. Песчаная подсыпка то ли стала меньше, то ли мы к ней привыкли, но мопеды пошли резвее, и я перестал падать. Стоило отъехать от озера, начался твёрдый грейдер, и дорога превратилась в лесной серпантин с частыми подъёмами, спусками и поворотами. К вечеру доехали то верховьев одного из притоков реки Кемы. Здесь оказался леспромхозовский посёлок за ним, на берегу реки, лесопилка. Проезжаем по берегу реки за лесопилку и находим красивый залив с удобным местом для стоянки. Разгружаем мопеды и едем на лесопилку за дровами. Набираем горбыльных обрезков, пытаемся их довезти до стоянки. Валентин идёт на вечернюю рыбалку, а мы ставим лагерь и готовим ужин.





Рыба не клевала. Валентин объяснил это переменой погоды. Ложимся спать. Сон не идёт. Даже Стас не храпит. Зато в кусту за палаткой неимоверно громко стрекочет кузнечик. Димыч пару раз вставал, чтобы пошугать кузнечика. Второй раз с топором, чтобы вырубить кузнечика вместе с кустом.

Проспали. Утро выдалось серым и тихим. Незаметно перешло в такой же серый денёк. Валентин утром даже рыбу не ловил. Выбрались на дорогу ближе к полудню. Опять лесной грейдерный серпантин. Небольшие деревушки с косыми частоколами, коровы, пасущиеся вдоль дорог. Заросли малины по обочинам, земляника на опушках боров беломошников. В общем, всё как на севере. В стране чудес.
Обедали в леспромхозовской столовой в посёлке Остров. Еда оказалась лучше и дешевле, чем в кооповской столовой. Наелись до отвала на пятьдесят копеек. Димыч поинтересовался, почему здесь так хорошо кормят? Ответ был простой – для своих рабочих готовим, как они поедят, так и поработают.
После обеда, Стас, перефразировав полученный ответ, сгоняет нас с уютной скамейку у столовой. Как поели, так должны и ехать! Говорит он. Первым стартует Димыч. Заводит мопед с толкача, останавливается, садится в седло, и, помогая педалями, трогается с места. Валентин, резким толчком мопеда вперёд, заводит двигатель, прыгает в седло, ориентирует ноги на педалях и, прибавив газу, догоняет Димыча. Я, сдвигаю мопед с места, короткая пробежка, бросаю сцепление, двигатель заводится. На бегу пытаюсь поставить левую ногу на подножку, промахиваюсь. Штанина левой ноги зацепляется за подножку. Правая нога зацепляется за левую. Падаю. Мопед валится на меня. Едва успеваю наклонить голову и убрать руку, чтобы Стас на них не наехал. Чертыхаясь, вылезаю из-под мопеда, и, начинаю всё сначала. Пробежка, сцепление, запуск, левая нога на подножке, правую, перекидываю через багажник, усаживаюсь поудобнее.
В деревнях стали попадаться брошенные дома. Попалась даже целая брошенная деревня, от которой остались только четыре полуразвалившихся дома.



В Прокшино дорога раздвоилась. Судя по указателю, вправо должна быть дорога на Архангельск, влево на Ленинград. Стас, увидев указатель, усмехнулся – на севере, указывают направление. Не факт, что туда есть дорога. Это высказывание Стаса я потом не раз вспоминал, оказавшись на заброшенной лежнёвке или на болотистом зимнике.
Едем по указателю на Ленинград. Ждём, когда появится озеро Ковжское. Тянутся километры, начинает темнеть, а озера всё нет. Мой мопед начинает тарахтеть через такт и фыркать. Чищу свечу, не помогает. Снимаю крышку магнето, текстолитовый кулачёк прерывателя стерся, и зазора в контактах прерывателя почти нет. Настраиваю зажигание в сумерках почти на ощупь. Едем дальше.
На наше счастье попадается небольшое озерцо у самой дороги.



Протаскиваем к нему мопеды и ищем горизонтальное место между деревьями, где поместится палатка. Валентин отказывается от рыбалки, сказав, что поплавка уже не видно. Зато решает побриться. Выпрашивает у Стаса скребок с лезвием Нева. Мылит бороду, скоблит её бритвой, но побриться Невой у него не хватает мужества. Наконец, Стас, сажает Валентина спиной к ёлке и энергичными движениями соскабливает бороду, чуть ли не с лоскутами кожи.



Валентин, постанывая от боли, жалуется, что Нева даже для заточки карандашей не годится, а бриться ей, это вообще варварство. Но терпит это издевательство над собой до полной победы Стаса над бородой. Сумерки чернее не становятся. Ночь не наступает. Стас сообщает, что в этих краях ночи не бывает. Бывают только вечер и утро. Так что, пока не наступило утро, заползаем в спальники и стараемся уснуть. Так как в стране чудес ночи не бывает, Стас не храпел. Димыч объяснил это явление удачным наклоном места, где я поставил палатку. Если бы начал храпеть, то съехал бы в озеро. Валентин тоже поделился впечатлением, что всю ночь его не покидало чувство, что, он спит стоя.
* * *
Утром, на рыбалку слинял не только Валентин, но и Димыч. Они нашли на озере лодку и наловили мелких и чёрных как головешки окуней.



Димыч вычислил, что средняя плотность окуней в озере – четыре хвоста на квадратный метр. Добычу скормили прилетевшей чайке, чтобы не орала. Стас, которому пришлось кашеварить за Димыча, пообещал следующую стоянку организовать там, где нет воды.
На дорогу выбрались только к полудню. Налетевший северный ветер стал рвать тучи. В прорехах стало проглядывать ослепительно голубое небо и яркое солнце. Попался очень неровный участок, отсыпанный битой известковой скалой. Мопеды прыгают по сверкающим на солнце ослепительной белизной камням. Мы чертыхаемся, что если эта парадная дорога не кончится, то колёса станут квадратными. Нас лихо обгоняет на зелёном Урале с коляской молодой милиционер, похожий на цыгана. Тормозит всю группу. Спрашивает, откуда мы в его края приехали, кто такие, есть ли документы. Как выяснилось, паспорт был только у меня, остальные не взяли, но сослались, что долго доставать. Убедившись, что мы не беглые каторжники, хотя и очень похожи, особенно Димыч, милиционер пожелал доброго пути и укатил. Перекуриваем это неожиданное событие и едем дальше.
Озеро Ковжское открылось внезапно. Седое от пены, с короткой хлёсткой волной, холодным сырым ветром. Постояли, посмотрели, решили, что ночевать на берегу этого озера было бы более неудобно, чем спать стоя. Когда дорога вновь вывела нас на берег Ковжского, останавливаться не стали.
Дальше стала твориться какая-то несуразица. По карте, дорога на Вытегру дважды пересекает Волго-Балт. На деле, мы переехали какую-то порожистую реку по деревянному мосту на бревенчатых срубах, выполненных в форме кораблей.



В посёлке, за рекой, пообедали в леспромхозовской столовой. Немного попрыгали по неровному грейдеру и оказались на асфальтированной дороге в Вытегорской Швейцарии. Дорога состояла из одних спусков и подъёмов и проходила по живописной местности, совсем рядом с Волго-Балтийским каналом. Одним словом – страна чудес!
Вытегорская Швейцария понравилась всем, кроме мопеда Стаса. Несмотря на всё мастерство Валентина, как механика, мопед упрямо не тянул на подъёмах. На очередном подъёме, пока Стас не спрыгнул с мопеда для пробежки, Валентин уперся рукой в рюкзак Стаса и стал подталкивать, готовый остановиться мопед. Стас не удержал равновесие и дёрнул рулём. Валентин не удержался и завалил мопед. Я выполняю маневр по объёзду упавшего по обочине, чтобы остановиться. Тормоза на моём аппарате только числятся, от грязи давно стёрлись. В этот момент нас с сиреной обгоняет зелёный армейский Урал с коляской и тормозит юзом. С мотоцикла спрыгивает военный в форме прапорщика и, подойдя к нам, спрашивает, не нужна ли помощь. Валентин ещё не опомнился от падения, и потирает ушибленное колено. Отделались удачно, помощь не требуется. Завязался разговор. Военный оказался местным пожарником. Ничего интересующего нас нам не рассказал, но проводил до Вытегры, показал проезд через шлюзовые ворота, за свои талоны заправил нас топливом, показал выезд из города в сторону Пудожа и, попрощавшись, уехал по своим делам. Чудеса!
Асфальт становился всё хуже и хуже. Наконец сменился твёрдым и неровным грейдером. Дорога – лесной серпантин. Как будь то, от Липина Бора не отъёхали. Расстояние между деревушками становится всё больше и больше. Домов в деревушках всё меньше и меньше. Солнце клонится к закату, но зайти не торопится. Тени растут. Начинают преобладать багровые тона. Красота неописуемая. Едем по сказочной стране. За деревней со странным названием Тудозеро, дорога спустилась к узкому заливу. Насыпь дороги была настолько низкой, что волны из залива плескали прямо на дорогу. Стас решил выполнить своё обещание и организовал стоянку в ближайших к этому заливу кустах. До них было метров двести. Ловить рыбу в неспокойном заливе с низкими берегами наши рыбаки не решились. Возможно из-за уважения к Стасу.
Палатку поставили на небольшой, тщательно выкошенной, лужайке за придорожными кустами.



Сходили к заливу за водой, стали готовить ужин. Откуда-то прибежали деревенские ребятишки и стали упрашивать нас покататься на мопедах. Поддался на уговоры только Валентин. Показав, как заводить мопед и на него садиться, он предложил ребятам попробовать сделать то же самое. Тут выяснилось, что мальчишки слишком малы и слабы, чтобы завести двигатель мопеда с толкача. Поняв, что мопедисты из них получаются плохие, ребята слиняли в деревню. Так как наша стоянка уже не была секретной, подготовились к нежданному визиту ночных гостей. Попрятали всё необходимое в палатку, а с мопедов сняли всё, что снимается без ключей. Тем не менее, ночные воришки стащили у Валентина резиновый тяж, которым он крепил рюкзак на багажнике. А у мены брелок – термометр, который болтался на зеркале.

КРАЙ СВЕТА.

Из небытия меня вывело странное ощущение – показалось, что время замедлило свой стремительный бег и остановилось. Что-то в окружающем мире стало не так. Но что, я никак не мог определить. Монотонно храпел Стас. Рядом с палаткой кто-то с хрустом рвал и жевал траву, тяжело вдыхая и гремя пустым котелком. Часы показывали первый час. В палатке были вчерашние сумерки. Что сейчас? День? Ночь? Вечер или уже утро?
От громкого чавканья проснулся Стас. Осмотрев нас сонным взглядом, и убедившись, что мы не поедаем во время его сна неприкосновенный запас продуктов, Стас, кряхтя, стал выползать из палатки, чтобы прогнать пасущихся коров с нашей, ещё чистой, лужайки. К сожалению, лужайка уже оказалась заминирована свежими навозными лепёшками. Пока наш предводитель гонял коров, мы решили определиться со временем. Оказалось, что часы Димыча стоят, а Валентин часы вообще с собой в поход не взял. Решили выбраться из палатки и посмотреть, что творится снаружи. Снаружи, оказались серые сумерки. Небо, затянутое толстыми серыми облаками, и какая-то странная тишина. Ветра не было, и на деревьях ни один лист не шевелился, от чего казалось, что окружающий пейзаж нарисован каким то художником абстракционистом. Из всех цветов преобладал серый с оттенками, а перспектива была размыта и не просматривалась.



Через кусты, на поляну, продрался запыхавшийся Стас. Его часы запотели так, что стрелок было не видно. Единственным его предположением, на счёт времени суток, были коровы – раз пасутся, значит, утро, или уже день. А раз мы вылезли из палатки, значит, надо собираться в дорогу, пока дождик не начался.
Оправившись от ночного нашествия воришек и коров, готовим завтрак, поедаем его, собираем снаряжение и вытаскиваемся на дорогу, по которой за всю ночь и утро не проехало ни одной машины. Необычное ощущение от давящей тишины передалось и моим друзьям. Они стали разговаривать шепотом. Спрашиваю Димыча, ходившего к заливу за водой, есть ли на заливе волна? Ответ насторожил меня ещё больше – вода как стекло! Волна не пошла, даже когда зачерпывал воду! В наш разговор вмешался Стас – какая к чёрту волна, там одна тина!
Заводим мопеды и едем по извилистой грейдерной дороге среди невысоких холмов, местами поросших смешанным лесом. Попалась деревня, вход в которую был загорожен длиннющей жердиной. Стас приподнимает жердь, чтобы мы проехали, потом аккуратно ставит её на место. Деревня кажется недавно покинутой. В ней нет даже собак. Наверное, все ещё спят, говорит Стас. На выезде из деревни, то же ограждение из жерди. И гробовая тишина, в которой тонет даже скрипящий стрекот наших мопедов.



С интервалом в несколько километров, попалась ещё пара деревень без признаков присутствия человека. Шутить перестали и ехали молча. До Андомского Погоста, местного райцентра, оставались считанные километры, с виду совершенно безжизненного пространства. Странное название – погост. В средней полосе, оно обозначает кладбище. А здесь, на севере, это центральное село.



Райцентр оказался обитаем. И первый встречный тракторист развеял все наши чёрные мысли об эпидемии или атомной войне. Объяснил просто – сенокос. Все в поле или сезонных деревнях. Заодно посоветовал поспешить в столовую и магазин – работают только два часа во время обеда. Оказалось, что уже был полдень.



В столовой народу немного и выбор блюд такой, что отведать все нам оказалось не под силу. Сидим на скамейке у столовой и дремлем. Дальше нам предстоит переход через границу. Совсем рядом Россия кончается и дальше идёт совсем другая республика со сказочным названием Карелия. Прикидываем наш горький опыт преодоления межобластной границы. Раз там дорога оказалась труднопроходимой, то дорога на границе между республиками может оказаться вообще непроходимой. Пытаемся разузнать у местного населения про дорогу за границу. Бесполезно! Никто туда не ездит, всем и здесь хорошо!
Решаем немного разгрузить Стаса. Делим на троих палатку. Мне достаются колья и стойки. Валентину полог, а Димычу тент. Стас, пока мы втискиваем в свой багаж элементы палатки, посещает магазин и возвращается со стопкой книг в руках. Наше негодование и угрозу вернуть палатку на место игнорирует молча.
Трогаемся в путь. Попадается ещё несколько покинутых деревень. Потом дорога кончается. А точнее уходит под прямым углом вправо и влево. А дальше, за мостиком через небольшую канаву идёт узкая с продавленными колеями просека. Вот она! Дорога за границу! В Карелию!



Уже несколько часов боремся с дорогой. Попытка ехать по глубоким колеям закончилась для Валентина выламыванием из рамы мопеда кареточного узла. Вытащить и выкинуть ставшую бесполезной каретку оказалось невозможно. С одной стороны мешала звёздочка, а с другой намертво приваренные педаль и шатун. Чтобы каретка не выпадала, её за звёздочку привязали к раме куском проволоки с телеграфного столба. Мой вертолёт в одной из луж потерял закреплённую на пере вилки фару. Колея, в некоторых местах, оказалась на столько глубокой и узкой, что мопед зависал на боковых полках багажника. Димыч не рисковал и тщательно выбирал дорогу. Стас даже не пытался заводить двигатель. Закрыв краник бензобака в начале дороги, он неторопливо катил мопед по нашим следам. Для Стаса переход через границу оказался беспосадочным переходом.
Начался нудный мелкий дождь. Дорожная глина медленно превращалась в подобие липкой и скользкой замазки. Грязь липла к колёсам, забивала брызговики, тяжёлыми подмётками приставала к обуви. Ехать уже никто не пытался. Пока ещё молча, гуськом, катим мопеды, стараясь выбирать на дороге места потвёрже и по ровнее.
Впереди нас, на дороге, послышался шум и какое то движение. «Семёра», довольно урча двигателем, перетирая и раскидывая по дороге грязь своими шестью ведущими колёсами, медленно ползла нам на встречу. Освобождаем дорогу этому болотному бродяге. Стас поднимает руку. Как ни странно машина останавливается. Узнаём у водителя протяжённость грязевого участка и его состояние. Оказалось, длинна зимника 27 километров. Проехали мы почти половину, но дальше есть участок разбитой гати. Перед этим участком стоит ещё одна «Семёра». У неё сломалась раздатка, и водитель ушёл в Гакугсу за запчастями. Гакугса, это первая Карельская деревня. В ней есть почта и магазин.
Потревоженная вездеходом, дорога стала ещё грязнее. Размокшая и размешенная глина, стала менее липкой, но более скользкой. Дошлёпали по этому материалу для гончарных изделий до брошенной машины. Дальше дорога спускалась в низину и более походила на реку, по берегам которой вперемежку с кустами были беспорядочно навалены гнилые и ломаные брёвна.



Попытка прокатить мопеды по колее и идти по краю дороги, успехом не увенчалась – глубина колеи была более метра. Пытаемся катить мопеды по краю дороги. Здесь брёвна завалены грязью с дороги. Очень неровно, но не так скользко, как по брёвнам. Некоторые из брёвен шатаются, а то и плавают в грязи. Наступив на одно из таких, падаю. Мопед застревает передним колесом между брёвнами и остаётся стоять, а я пытаюсь найти точку опоры, чтобы вытащить ногу из бездонной лужи. Выбравшись и осмотрев слегка погнутое колесо мопеда, осторожно двигаюсь дальше, с опаской поглядывая на чёрную воду по обочинам дороги.
Наконец продавленная гать кончилась, и начался размокший суглинок. Ориентируемся по времени и решаем разлить по бакам топливо из канистры Димыча, а самого Димыча отправить вперёд, вдруг да успеет в магазин до закрытия. Впереди выходные, магазин работать не будет.



Суглинок постепенно перешёл в песчанку, по которой с трудом, но можно было ехать. В сумерках белой ночи добираемся до Гакугсы. Довольный Димыч нас уже ждёт. Он успел за две минуты до закрытия магазина. Купил хлеба, ветчины, десяток сырых яиц, банку сливового компота и каких то консервов. Больше всего нас смутили яйца, как их везти на мопеде?! Димыч, хитро улыбаясь, сказал, что всё будет нормально.
Разыскиваем в сумерках дорогу на Бесов Нос, и едем по сыпучей песчанке. Я тащусь последний. Сильно устал, да и мой мопед с узкими колёсами не ходок по песку. Осложняется всё тем, что в сумерках я плохо вижу, а мопедные фары больше дезориентируют, чем светят. Мопед на песке кидает из стороны в сторону. С трудом удерживаюсь в пределах дороги и часто падаю из-за попавших под колёса корней или веток. Ребята тоже устали. Решаем найти выход к берегу реки Чёрной и заночевать.
Первая поляна на берегу реки оказалась перепахана плугом лесопосадочной машины. Место косое и жутко неровное, но моё нежелание дальше ехать оказалось настолько сильным, что я нахожу крохотный участок для размещения палатки. Решаем остановиться.



В темноте, на ощупь, ставлю палатку. Борозды от плуга начинались прямо в тамбуре палатки. При этом войти в Варту можно было не сгибаясь. Да и место для костра между бороздами оказалось удачным – сидеть удобно и кланяться костру не надо.
Пока готовился ужин, поделили и спороли сливовый компот. Он оказался каким то странным и на меня подействовал неадекватно. Помню как пил этот компот, помню, как в это время Димыч жарил яичницу с ветчиной. Дальше, ничего не помню. Дальше был какой то кошмар. Скользкая дорога с глубоченными колеями, по которой я пытаюсь ехать. Ехать не получается – мопед проваливается в колею и долго летит на её дно. Падаю, поднимаюсь, и всё начинается сначала. Грохнувшись очередной раз, сильно ударился головой обо что-то твёрдое, и проснулся. При этом оказалось, что я ещё и разговариваю!

В палатке вчерашние сумерки, за палаткой мёртвая тишина. Друзья не спят и как то странно на меня смотрят. Ощупываю голову и тот предмет, о который так сильно треснулся. Предметом оказалась коптильня нашего рыбодобытчика. Валентин, сквозь дрёму говорит Стасу:
«Этому Шрайбикусу забродивший компот больше не наливай! У него организм к алкоголю не стойкий!»
Стас стоял на четвереньках у выхода из палатки и пытался определить, что творится снаружи. Оглянувшись на меня, добавил:
«Ты нам всю ночь спать не давал. Я уж думал у тебя белая горячка!»
«А как ругался!»,- с восхищением добавил Димыч.
Тем не менее, начался первый день нашего пребывания за границей. В палатке было светло и тепло. Жёлтый внутренний полог создавал иллюзию отличной погоды. Но стоило мне выбраться из палатки, пришлось завернуть такое трёхэтажное выражение на счёт Поляков и погоды, что Димывч захихикал, Валентин застонал, а Стас сплюнул и добавил своё мнение обо мне.
Собрались быстро и вновь оказались на осточертеневшей песчанке. Дорога то спускалась в заболоченную низину и превращалась в большую лужу, то карабкалась на короткий, но крутой холмик. Попадались ручейки, через которые были переброшены полуразвалившиеся бревенчатые мосты. Очередной подъёмчик уперся в огромадных размеров булыжник, торчащий из земли.



Камень был настолько велик, что несколько метров дороги пролегало по его наклонному боку. За камнем Стас нашёл тропу в брошенную деревню и повёл нас туда. Тропа заросла травой, и ехать по ней было невозможно. Лес кончился. Впереди была громадная луговина с холмом в центре. На холме виднелись полуразрушенные бревенчатые дома. Находим признаки старой дороги и катим мопеды по затяжному подъёму к безжизненным домам.






На вершине холма отдыхаем и осматриваем остатки домов. Дома типичные для северных деревень, двухэтажные, двор под один конёк с домом, тележный взвоз в сени. В одном из домов Димыч нашёл газету, наклеенную на стену.



В газете статья: «Об изобилии продовольственных товаров для населения». Газета старая, но когда Валентин вчитался в статью, то сказал, что где-то обо всём этом читал совсем недавно.






Нашу политическую дискуссию прервал Стас, указав направление движения на чернеющий проём в стене леса. Толкаем мопеды в заданном направлении. Трава здесь такая, что иногда один мопед приходится проталкивать вдвоём. В лесу оказалось продолжение брошенной дороги. Дорога пролегала по громадным базальтовым плитам, поросшим мохом. Плиты потрескались и громоздились одна на другую, образуя ступени.





Местами, прямо на дороге, росли грибы. Рядом с дорогой сплошные черничники и брусничники. Подлеска почти нет. Лес сосновый, тихий и светлый. Дорога закончилась небольшой поляной с узким выходом куда-то дальше и вниз.



Оставляем мопеды на поляне и спускаемся вниз. Там оказывается песчаный берег, заваленный плавником. Брёвна, доски, палки. Всё тщательно обработано прибоем и всё однородного желтоватого цвета. Вода спокойная, прозрачная. Близкое песчаное дно просматривается, пока в воде не начинает отражаться белое небо. Границы между небом и водой нет. Небо уходит в воду, а вода в небо. Вот он, край, где кончается земля. Вот он какой, КРАЙ СВЕТА!



На поляне решили устроить днёвку, и как следует отдохнуть. В нагромождении плавника нашлись готовые элементы для стола и скамейки. Вот только в качестве дров плавник не годился. Любая, находящаяся в нём дровина намокла так, что тонула в воде. Большое количество сухих дров оказалось в лесу вокруг поляны. Решили сварить макароны по флоцки. Макароны были уже почти готовы к употреблению – от долгой езды они накрошились до нужных размеров и изрядно подмокли. В качестве заправки решили использовать банку фрикаделек. Эту банку я вёз в портфеле на полке багажника. От частых падений банка смялась, потеряла форму, но не содержание. Решили выправить банку, положив её в угли догорающего костра. Пока доваривались макароны, и правилась банка, я ставил палатку, Димыч с Валентином накачали лодку и уплыли на край света порыбачить. Стас сидел у костра и наблюдал за его поведением.
Палатка была поставлена, я накачивал насосом надувные матрацы. Рыбаки скрылись из виду и были слышны только их голоса. Стас дремал у погасшего костра. Вдруг раздалось приглушённое «БУХ», за которым последовал кашель и чихание Стаса. Вылезаю из палатки. Стас, что-то бормоча, стряхивает с себя макароны с фрикадельками. По всей поляне разбросаны дымящиеся угли и остатки несъеденной трапезы. Почему то нигде нет котелка. Всё ясно. Банка не только выправилась, но и сама открылась. Сметаем всё разлетевшееся в костёр, разводим огонь, снимаем с ёлки улетевший котелок, варим рис и заправляем его славянской трапезой. Когда приплыли наши рыбаки, злые оттого, что ничего не поймали и мокрые от тумана, последствия взрыва фрикаделек были полностью ликвидированы. Садимся обедать, а за одно и ужинать.
Подмену макарон заметил Валентин. Ковыряясь в миске ложкой, он спросил Стаса про макароны. Стас проворчал в ответ что то про алкогольное воздействие вчерашних слив и разразился сиплым хохотом, переходящим в кашель и чихание. Димыч подмены не заметил. Он уже почти спал. После трапезы заползли в палатку и завалились спать. Спорить на счёт времени суток никто не стал. Всем было наплевать, что сейчас – день или ночь. В отличии от друзей, я прошлой ночью хотя и плохо, но выспался. Спать не хотелось. Посидев на берегу края света и понаблюдав за туманом, я озяб и тоже забрался в палатку. Прежде чем уснуть, пришлось долго слушать храп друзей.
* * *
Проснулся от тишины и того иллюзорного солнечного света, на который способна обманщица Варта. Друзей в палатке не было. Прислушиваюсь и пытаюсь определить, чем они занимаются. Тихо так, что слышно падение сосновых шишек в лесу. На тент палатки с лёгким шелестом падают хвоинки. С залива слышится фырканье спиннинговой катушки и бульканье падающей блесны – Валентин рыбу ловит. Рядом с палаткой слышится ритмичное шуршание штормовки – Димыч обстрагивает можжевеловый стволик для удилища. У кострища хрустит хворост, и громко бухают кроссовки Стаса. Вылезаю наружу. Кругом серый день. Туман в заливе рассеялся, и чётко обозначилась изогнутая линия берега с маяком на мысу. Это и есть Бесов Нос.
После завтрака занимаемся каждый своим делом: Димыч, доделал удилище и, приладив к нему катушку, тренируется в забросе грузила от донки. Валентин, убедившись, что в мелком заливе один топляк и нет рыбы, поедает чернику. Я, пытаюсь восстановить работоспособность сцепления, которое не только ведёт, но и не выключается. Стас, подкачивая заднее колесо мопеда, заметил, что оно потеряло форму и зовёт на помощь Валентина. Вместе они сажают сдвинутую покрышку на место. Когда все мелкие дела приделаны, Стас решает устроить пешую прогулку на Бесов Нос. До него берегом километра два.
Медленно бредём вдоль берега, где по заплёску, где по еле заметной тропинке между сосен. На тропинке попадаются выкопанные кем то узкие и глубокие ямки. Стас поясняет, что это шурфы и копали их археологи в поисках стоянок первобытных людей.
Первой достопримечательностью оказывается Перин Мыс.





Он представляет собой невысокий, но узкий базальтовый выступ в озеро, заканчивающийся чем то вроде трёхпалой лапы. По комментариям Стаса, эта трёхпалая лапа являлась древним божеством, где первобытные люди жгли жертвенный костёр.
Следующей достопримечательностью оказывается прошлогодняя стоянка студентов - туристов, которых Стас сюда водил. Стоянкой никто не воспользовался. Даже мочалка для мытья посуды выцвела на солнце и висит на сучке наклонившейся с берега сосны. На этой сосне Стас любил пить чай и любоваться закатом солнца, когда оно садилось в озеро.
Дальше Стас повёл нас лесом и, миновав песчаную дюну, вывел к устью реки Чёрной. Место оказалось достаточно красивым и закрытым от ветров с озера. Наконец вышли на скалистый мыс с маяком. Маяк работал в автоматическом режиме.



Дом маячника был в сохранности, но оказался заколочен и необитаем. На базальтовых плитах мыса находим множество надписей и рисунков.





Некоторые из них датированы прошлым столетием, но выглядят так, будь то их только что наскоблили. Рисунки первобытного человека, так называемые петроглифы, имеют цвет самого базальта и найти их не так то просто. Этим рисункам более двух тысяч лет. Самый большой из рисунков – Бес.

В одной руке он держит крест, высеченный монахом лет триста назад, в другой рыбину. Стас рассказывает, как монах крестил Беса. Димыч находит в расщелинах базальтовых плит дикий лук и пытается его есть.



Вкус у него действительно, как у лука, но разжевать его практически невозможно.



К поляне ворачиваемся дорогой от дома маячника. Дорога ведёт к брошенной деревне. Часть пути приходится преодолевать лесом, но на нашу поляну выходим точно. Мне показалось, что дорогой идти до поляны короче, чем берегом. Остаток дня едим чернику и отдыхаем. Погода продолжает быть тихой и серой.

Утро от предыдущего дня или ночи ничем не отличалось. Так же обманчиво светился полог палатки, так же шелестели хвоинки по тенту, так же падали шишки в лесу. Была та же тишина. Сворачиваем лагерь и тащимся в Гакугсу. Перед отъездом, я вырезал памятную доску о посещении сего места группой туристов – мопедистов из Ярославля. Хотел прибить эту доску к сосне, но Стас оказался против. Пришлось доску просто положить на верхние сучки одной из сосен.



До большого камня мопеды катили, так как до брошенной деревни шёл подъём по базальтовой лестнице, дальше была луговина с двухметровой травой, а потом заросшая тропа. После камня поехали. Опять песчанка, да ещё и подсохшая после недавнего дождя. Как ребята по ней едут, не знаю. Мой «Вертолёт» едет куда угодно, только не прямо. До первой лужи я пару раз залетал в кусты. После лужи, столкнулся с мирно стоящим на обочине бульдозером. Потом едва избежал столкновения с местным аборигеном на макаке. Мужичёк долго ругался, пытаясь поднять дёргающийся мотоцикл, который завалил набок, чтобы предотвратить столкновения со мной. В Гакугсу я доехал в пыли, грязи и изрядно поцарапанный. На наше счастье, до Пудожа была свежеотсыпанная гравийка. Ехать по ней было немного легче, чем по песку. Машин было мало. После полудня мы были у моста через Водлу. На другом берегу был город.
Находим в кустах незаметную с дороги и города полянку и устраиваем на ней стоянку. Стас налегке едет в город, закупает продукты на дальнейший переход, заодно узнаёт проезд через город и расположение заправки. Валентин и Димыч рыбачат. Я организую стоянку.
К вечеру собираемся у костра. Стас рассказывает дальнейший план движения. Валентин первый раз использует коптильню по назначению. Ему удалось выловить щучку и несколько окушков, так что на ужин у нас рыба горячего копчения. Насладиться отдыхом и трапезой мешают безветренная погода и комары, которых на этом болотистом берегу целые полчища. Наскоро попрятав снаряжение в тамбур палатки, забираемся под недоступный для комаров полог и заваливаемся спать.
* * *
Ночь прошла спокойно, если не считать городских рыбаков, весь вечер и утро ходивших мимо нашей полянки. Утром не торопимся. Собрались и выехали перед обедом. В Пудоже находим рабочую столовую и наедаемся до отвалу. Меню столовой скуднее, чем в сельской кооповской, но если сравнивать с Рыбинским общепитом, будет на уровне царской трапезы. На выезде из города находим заправку и заливаем бензином баки и резервную канистру. Теперь предстоит выбраться из Карелии обратно в Россию.
За городом асфальт кончился. Опять песчанка. Широкая, пыльная и прямая. Машин мало. Моему вертолёту этого аэродрома мало. Чтобы удержаться в седле, приходится вытворять такие кульбиты, что мопед иногда разворачивается в сторону Пудожа, или норовит съехать в глубокий кювет. Часто падаю. Еду последним. За друзьями не успеваю, и им приходится часто останавливаться и поджидать меня. Постепенно начинаю выматываться. Сначала духовно, потом физически. Мопеду, хоть бы что. Даже двигатель не греется.
Попадается леспромхозовский посёлок Кривцы. Переезжаем по мосту уже знакомую реку Водлу. Едем по очень неровной, но твёрдой центральной улице посёлка. Где-то за домами слышится шварканье пилорамы. Попадаются машины с решётчатыми кузовами, со стогом набитые корьём и щепой.
За посёлком ребята отправляют меня вперёд, чтобы не отставал. На моё счастье, песок почти кончился, дорога сузилась, и ухабы стали заметно твёрже. Мопед побежал, поскрипывая на буграх сухой подвеской. Теперь мне приходится через каждый километр останавливаться и ждать друзей.
Дорога превратилась в лесной серпантин, вьющийся по чудесному лесу между невысоких холмов. Попадаются ветхие деревянные мостики через лесные ручейки. Небольшие деревушки на тщательно выкошенных лугах. Иногда, рядом с деревней, угадывается чистая речка или небольшое озерцо. Погода наладилась – по чистому небу ползут комочки белых облачков. Ветра почти нет. Кругом красотища неописуемая.
Штурмую самокатным методом небольшой подъём, и останавливаюсь на седловине холма рядом с деревянной трёхногой вышкой. Жду друзей. Первым приезжает Димыч. В ожидании Валентина и Стаса, осматриваем вышку. Старая, гнилая и очень ветхая. При попытке на неё взобраться, угрожающе заскрипела и закачалась как удочка. Оставляем в покое готовую рухнуть вышку, и идём к дороге, друзья уже подъёхали и курят. Оказалось, у мопеда Стаса заклинило ручку газа. Такой запчасти с собой мы не взяли, пришлось разобрать ручку и закрепить трос газа в рычаге переднего тормоза. Идея не нова. В своём походе вокруг Рыбинского моря я уже ей пользовался. Чтобы не связываться с ненадёжной ручкой газа из комплекта Дешки, я установил на свой мопед комбинированную сборку газ-тормоз от двухскоростного мопеда. Такая переделка себя оправдала – столько падений в песок, гравий и грязь, а узел не сломался и продолжает работать.
Солнце клонится к западу. На дорогу ложится тень от сплошной стены леса. Очередную остановку делаю напротив пронизанного солнцем редколесья. Друзья подъехали, курят. Валентин смотрит на редколесье и делает предположение, что здесь, рядом с дорогой, озеро. Решаем проверить, и идём через редколесье. За ним оказывается верховое болото с изобилием гонобобеля. Не ушли, пока не наелись. За что получили выговор от Стаса.
Проезжаем леспромхозовский посёлок Приречный, стараясь подальше держаться от дощатых тротуаров и торчащих из них гвоздей. Посёлок насквозь пропах свежими опилками и корой. За посёлком останавливаемся на деревянном мосту через реку Колоду и смотрим на воду. Берега ободраны молевым сплавом. Ни кувшинок, ни тростника. По словам Валентина, рыба голодная. Сброшенная с моста щепка, тут же проверяется на съедобность стайкой рыбьей молоди.
Очередную остановку делаем на развилке дорог, между которыми расположилось небольшое кладбище. Дорога вновь стала песчаной. Причём влево, она более песчаная, чем вправо. По словам Стаса, мы доехали до Заозерья. Здесь, вокруг Колодозера собралось несколько деревень: Устьрека, Ершово, Бабухино, Погост и Заозерье. А на карте весь этот куст деревень носит одно название. Поездив по деревням, узнаём странное обстоятельство – дороги на Каргополь нет! На карте то она есть, а на местности напрочь отсутствует. Даже пешком по ней не ходят! Стасу удаётся заполучить секретную информацию – с северной оконечности Пялусозера, за границу, в деревню Морщихинская ведёт таёжная тропа. Это единственная путеводная нить домой, не считая дороги назад.
Находим дорогу на Пялусозеро, но ехать по ней уже поздно – солнце садится, и наступают белые сумерки. Подыскиваем место для ночлега в кустах, на берегу Колодозера, между деревнями Устьрека и Ершово. Озеро небольшое, берега открытые. Вся округа вместе с деревнями, как на ладони. Засыпаем под мычание коров, бряканье пустых вёдер, стук топора и привычный писк комаров.

ПОТЕРЯННЫЙ КРАЙ.

Утром, разбуженные проснувшимися деревнями, наскоро позавтракав, собираемся на поиски Пялусозера. Ехать приходится по левой, очень песчаной дороге. На дальнем колхозном поле запасаемся молодой картошкой, и примерно отсчитав восемь километров, сворачиваем на правую лесовозную дорогу. Спускаемся в низину, и с трудом одолев лежнёвку и крутой песчаный подъём, отдыхаем. Пропускаем встречный трелёвочный трактор. За ним движется лесовоз с хлыстами. Справляемся у водителя лесовоза о правильности маршрута. Оказывается, едем не туда. Водитель советует вернуться и искать на повороте условный знак, который обязуется сам поставить.



С трудом выбираемся с лесовозной дороги и едем в Заозерье. Условный знак, в виде коряги, оказался на предыдущем правом повороте. Ошиблись мы всего на километр. Отворотка на Пялусозеро оказалась типичной деревенской грунтовкой с частыми поворотами, спусками и подъёмами. Еду последним. Пытаюсь придержать мопед на очередном спуске, но спуск крутой. Тормоза давно стёрлись грязью и песком. Почти не держат. Скатываюсь с горы, еле вписавшись в поворот. За поворотом друзья устроили очередной перекур, заняв при этом всю дорогу. Приходится тормозить придорожными кустами. Мопед застревает в зарослях ольхи, двухметровой крапивы и каких то пушистых колючек. Слезть с мопеда невозможно. Зову друзей на помощь. Дружно вытаскивают за багажник обратно на дорогу.
Впереди оказался затяжной подъём на высоченный холм. С вершины которого, открывается прекрасный вид на Пялусозеро с островами и деревнями.



Опять отдыхаем и, сориентировавшись в пересечениях полевых дорог, огибаем озеро с севера. Попадается ветхий деревянный мостик через приток реки Кулгомки. Далее дорога взбирается на луговой холм вдоль берега озера и сворачивает в лес. Решаем без разведки в тайгу не забираться. Стас идёт на разведку, Валентин с Димычем на рыбалку, а я занимаюсь обустройством стоянки.
К вечеру собираемся у костра. Стас нашёл тропу, рыбаки наловили щук. На ужин уха и жареная рыба. Стоянка расположена на открытом месте. Над озером сгущается туман, и похолодало так, что мокрая лодка Валентина покрылась инеем. Комары вымокли и вымерзли. Ночью нас не беспокоили.
* * *
Утром всех переполошили наши рыбаки. С восходом солнца они собрались и ушли на рыбалку. Вернулись, когда солнце пригрело наш косогор, и от жары некуда было спрятаться. Но рыбаки так продрогли на рыбалке, что залезли в палатку и даже в ней уснули. За несколько часов утреннего клёва удалось выловить шесть щук. Часть добычи сварили и пожарили, часть взяли с собой. В путь тронулись только после обеда.
Лесная тракторная дорога была в отличном состоянии. Большую её часть мы проехали. Катить мопеды приходилось только на подъёмах и в низинах с заросшей травой колеёй. К сожалению, эта дорога свернула на юг к Кулгумозеру, а дальше пошла самая настоящая таёжная тропа. Ехать по ней оказалось затруднительно. Попадалось много поваленных деревьев, в низинах делали разведку и протаптывали в осоке место для проезда. В лесу тропа была еле различима. Единственным ориентиром были старые зарубки на деревьях. Двигались медленно и очень внимательно. Шаг в сторону и тропу можно не найти. А плутать в тайге по резкопересечённой местности, да ещё с мопедом дело гиблое. Особенно если учесть, что дорог в этих местах нет, а вероятность выхода на населённый пункт бесконечно мала. В таких условиях не поможет даже ручей. В тайге их очень много, текут они от одного озера в другое и часто теряются в болотистых низинах.
Когда руки и уши были объедены комарами, а одежда вымокла от пота. Когда стало казаться, что тропе с её бесчисленными подъёмами, спусками и сырыми низинами нет конца, и стала подкрадываться отчаянная мысль, что мы сбились с пути и заблудились, в просвете между стволиками берёз блеснуло озеро. Это было Большое Кивоозеро. Тропа прошла высоким южным берегом и спустилась к короткой протоке в Малое Кивоозеро. Попытка ехать в этом месте по тропе, закончилась для Валентина поломкой крепления багажника. Багажник зацепился за дерево и опрокинулся назад, как кузов самосвала, разбив при этом стоп сигнал. Поломку устранили быстро, привязав багажник к раме.
Через протоку между озёрами, был переброшен узенький мостик из стволиков молодых берёз. Дальше тропа совершила несколько прыжков по невысоким буграм, свернула на юг и упёрлась в Лёвусозеро, с явными признаками лодочного причала и рыбачьей стоянки. Дальше часть маршрута проходила по воде нескольких озёр, соединённых протоками. Об этом Стас знал, так как бывал здесь раньше со стороны деревни Морщихинская, и озеро ему было знакомо. Оставалось найти часть тропы в обход озера. Но мы так вымотались, что решили дальше не идти, а на рыбачьей стоянке организовать лагерь и как следует отдохнуть.
Спор двух рыбаков о лодке, решился в пользу Валентина. Главный добытчик сразу же поплыл хлестать озеро спиннингом. Стас побрёл искать продолжение тропы, а я с Димычем чистил место под палатку, заготавливал дрова и ремонтировал кострище.
Стас нашёл продолжение тропы и сообщил, что тропа сильно завалена упавшими деревьями, придётся её чистить. Валентин выловил несколько щук, и сделал открытие – рядом с озером, есть ещё одно. В него ведёт широкая, заросшая кувшинками протока за островом, что напротив нашей стоянки.





Стас эти места знал, как свой огород. Сидя у костра и потягивая ароматный чай, он не торопясь рассказал невероятную историю здешних мест, полную загадок и тайн.
В здешних краях были два монастыря. Оба бесследно исчезли. Причина простая. Это были старообрядческие монастыри. До революции, при расколе церкви, на старообрядцев было гонение. Их расселяли, непокорных ссылали на каторгу. Но чаще всего старообрядцы не подчинялись и устраивали "гарь". Когда их окружали и пытались захватить, старообрядцы запирались в церкви и СЖИГАЛИ ЕЕ ВМЕСТЕ С СОБОЙ! По этой причине нет обоих монастырей. Самый загадочный из них, тот, что стоял на Монастырском острове в Наглемозере. О нем нет никаких сведений. Очень странный был монастырь. И совсем рядом с Масельгой. Это была его вотчина. Что здесь было до монастыря, вообще история умалчивает.
Перед укрупнением сельских хозяйств, на Масельге были обитаемы три деревни. Их три и сейчас. Масельга и Гужево с этой стороны водораздела. Третья деревня находится за земляной горой - сельгой, на другой стороне озера Вильно, и носит его название. Население, судя по разношерстным домам, было разнообразным, но в основном жили здесь изгнанники репрессий разных лет. Последнее поколение было изрядными лодырями и временщиками. Не зря пахотный клин с каждым годом становился все меньше и меньше, а дома жителей не по северному убогими. При укрупнении хозяйства, все лодыри перебрались в Морщихинскую, а их дома мигом растащили на дрова. Остались на озерах одни старики и коренные жители. Сейчас их человек пять наберется, а года через три, не будет ни одного. Именно их хоронят на Хижгоре и озерной плекале у часовни. Именно они, их отцы и матери были первыми жертвами торжества Социализма. Это самый работящий цвет царской России - первенцы Столыпинских реформ. Которых потом обозвали середняками и кулаками. Разграбили их хозяйства, а самих, зимой, без продовольствия и путной одежды, вывезли в эту тайгу и оставили погибать. До них здесь жили одни монахи да охотники. Но с монахами Советская власть разобралась в первую очередь, а их обители превратила в лагеря смерти. На Масельге к тому времени были только упраздненные монастырские земли. Ни одного монастыря здесь к тому времени уже не было, все они были восточнее, ближе к Каргополю. Жертвы репрессий зимой выжили. Кормила их тайга охотой и озера рыбой. Именно этот работящий и несломленный люд, восстановил и отстроил заново ветхое монастырское хозяйство: Они, восстановили мельницу на копани, а потом построили плотину и мельницу на Кулгомке. Они построили Гужево и возродили Масельгу и Вильно. Они перестроили церковь на Хижгоре. Потом была Отечественная война, и от цвета нации осталась четверть. Которую разбавили всякими бродягами и бездельниками.
Рассказ Стаса слушали молча. Создавалось впечатление, что в этом, всеми забытом, потерянном крае, погибла целая цивилизация, и при этом не одна. Когда чай был выпит и костёр догорел, стали укладываться спать. Ночью над палаткой повисла оглушительная тишина, которую не нарушал даже писк комаров.

На утренней рыбалке Валентин поймал счастливые семь щук. Мы, в это время сготовили завтрак и ждали главного добытчика. Избыток несъеденной рыбы решили посолить, чтобы в будущем закоптить. Для этого, после завтрака, Стас с рыбаками стал ремонтировать полуосыпавшуюся земляную коптильню. Ну а я вызвался почистить тропу.
Продолжение тропы около лагеря я нашёл сразу. Первые сто метров шли через смешанный лес. Среди чахлой травы и черничников, тропа была легко различима. Препятствиями оказались несколько упавших гнилых берёз. Часть стволов растащил, часть разрубил, в обход больших деревьев расчистил проходы. Дальше было сложнее. Лес стал сосновым. Завалов здесь было мало, но еле различимую тропу пришлось вторично метить зарубками. В низинке, заваленной сухостойными ёлками, тропу потерял. Раскидал часть ёлок по сторонам и обнаружил полусгнившую табличку с вырубленной надписью «Тялозеро». Возможно, это был указатель. Присмотревшись к деревьям, обнаружил несколько старых зарубок, обозначивших тропу. Нашёл даже дерево, затёсанное с двух сторон. Возможно, здесь висел указатель на ответвление тропы. Чтобы не заблудиться, решил не искать потерянное продолжение основной тропы и не проводить разведку найденной. Вернулся в лагерь и рассказал Стасу о находке. Стаса находка тропы на Тялозеро заинтересовала. Он знал про озеро, но не думал, что туда есть тропа.
После обеда, мне на подмогу в расчистке тропы был командирован Димыч. Продолжение тропы нашли в другом месте, совершенно не там, где я её искал. Лес был смешенный, и вся наша работа состояла в уборке с тропы всякого мелкого мусора. До Чёлмиы - перешейка между Вендиозером и Торосозером, дошли быстро. За деревянным мостом из струганных брёвен через протоку, было продолжение озёрного перешейка, заросшего ольхой. Здесь рубили ветки и топтали осоку в низине. Завалов не оказалось. От копани в Гужово, шла тракторная дорога. Осмотрев её, мы побрели в лагерь.
Вечером, после удачной рыбалки Валентина, почистили рыбу, поужинали и завалились спать.
* * *
Утром всех разбудил Валентин. Озираясь на нас сонными глазами, он говорил: «Слышите, как рыба в озере плещется!?» Мы, сообща, решили урезонить добытчика, что от рыбалки у него крыша поехала, но тут сами услышали громкий всплеск со стороны лодочной пристани. Выбираемся из палатки и видим, как дикая утка ныряет за рыбьими потрохами, оставленными нами вчера вечером. Утка оказалась настолько непуганой, что на наше присутствие не обращала никакого внимания.
После традиционной утренней рыбалки, дрёмы и завтрака, Стас решил нас вывести на экскурсию по окрестностям Масельги. Сплавали на лодке Валентина в дальний конец Лёвоозера и осмотрели плотину и остатки мельницы. Потом пешком прошли по расчищенной тропе, и осмотрели брошенную деревню Гужово, Хижгору с деревянной церквушкой и деревню Масельга, в которой не оказалось ни одного обитателя. Хотя несколько домов были в исправном и даже жилом состоянии. Вернулись в лагерь под вечер. Теперь у нас было более менее чёткое представление о расположении озёр, проток и дорог в этом потерянном крае.
Вечернюю рыбалку, по жребию, выиграл Димыч. Угнаться за главным добытчиком сложно. Побить рекорд в семь щук за рыбалку, тем более. Тем не менее, Димыч обрыбился на две щуки, и в сумерках заблудился в Лёвоозере. Стоянку он почему-то искал метрах в трёхстах севернее нашей. При этом он уверял, что отчётливо слышал наши голоса именно там. Более того, он не видел Валентина, который ловил окуней на удочку в районе лодочной пристани. Мы же отчётливо видели все перемещения Димыча в озере, имеющем почти круглую форму.
Общее мнение друзей сводилось к тому, что Димыч может заблудиться не только в трёх соснах, но и в тазике. Я встал на защиту друга, подкинув мысль, от которой все умолкли: Когда я в одиночку чистил тропу, меня ни на секунду не покидал дикий ужас, что за мной кто-то наблюдает. Кстати, везде, где мы были, присутствовал хоть какой то шум, а здесь третий вечер царит зловещая тишина!
Какое то время все молчали и озирались по сторонам, пытаясь разглядеть в призрачных белых сумерках того, кто за нами наблюдает. Глаза! Сказал Валентин, показывая в сумрак чащи. Приглядевшись, мы заметили, как в окружающем нас лесу вспыхивают и гаснут еле заметные огоньки. Таинственные обитатели леса десятками глас наблюдали за нами.
Напряжение росло с каждой минутой. Димыч нервно пытался прикурить от подобранной у костра головешки. Головешка тлела, руки дрожали, прикурить не удавалось. Тишину нарушил хохот Стаса. Прокашлявшись и прочихавшись, он, наконец, сказал: «Димыч! Это не головешка! Ты от светлячков пытаешься прикурить. Дрова кругом одно гнильё. Для костра наломали, теперь эти гнилушки светятся! Идите спать, а то черти начнут мерещиться!»
Пока дело не дошло до чертей, стали укладываться спать. Первым уснул убродившийся за день Стас, и стал своим диким храпом наводить ужас не только на лесных обитателей, но и, наверное, на местных чертей.
* * *
Дальнейшее пребывание на Маселгских озёрах могло стать однообразным, если бы не туристы. В этот потерянный край, кроме нас, забрели туристы. И были они не просто туристы, а лодочники и рыбаки. Более того, они были нашими земляками. Причём не просто земляками, а коллегами Стаса по работе. По этой причине наш лагерь пополнился одной палаткой и тремя надувными лодками. Компанию нам составили чета Крыловых со студентами.





На этом позвольте закончить рассказ о мопедном походе по северу. Тем более, что описывать далее нечего. Наловив и закоптив приличный запас рыбы, мы снялись со стоянки и отправились в Морщихинскую. Наши водоплавающие друзья везли наши рюкзаки в лодках через все озёра. А мы где тащили, где катили мопеды по остатку тропы и тракторной дороге с Гужова. В Морщихинской, погрузили водоплавающих на рейсовый автобус до Каргополя, отдав им часть нашей поклажи. В Каргополе у водоплавающих была пересадка на другой автобус, до Няндомы. Мы, вновь загрузив мопеды своими вещами, добирались до Няндомы с промежуточной ночёвкой и отстали от друзей на сутки. В Няндоме слив остатки топлива, сдали мопеды в багаж и добирались до Ярославля поездом.
Для нашей группы, это был последний групповой мопедный поход. Рыбаков так заинтересовала Маселга, что они пересели с мопедов на надувные лодки и несколько сезонов подряд ездили на эти озёра отдыхать и ловить рыбу. Я пересел с газульки на двуху и совершил несколько вылазок по северу, одолев в последнем походе тайгу между Сыктывкаром и Архангельском. Об этом есть отдельное повествование из нескольких рассказов. Что касается Маселги, то о ней разговор особенный. Собрав по ней кучу самой разнообразной информации, я выложил её в отдельном повествовании. Это настоящая баллада о Потерянном крае, в который хочется приезжать снова и снова, чтобы разгадать его тайны или случайно найти новые.



Стоит хоть пару ночей провести в Карелии и потом она будет являться сладким сном и звать к себе снова и снова.

Карта "Потерянного края" или Маселгских озёр.



Кино про эту поездку: http://my.mail.ru/mail/alex_nat57/video/_myvideo/6.html

(С) Отшельник, lesohot.ru

[Африка]

Пожалуй, в преддверии сезона подниму тему. Где вы, путешественники на мопедах? Вас ждут поля, пустыни и леса, и абсолютная свобода в выборе маршрута )

[Banister]

Жесть, и такие извращенцы есть )

[svarnoyvladimir]

Жесть, и такие извращенцы есть )

перефразирую тебя, здесь и не такие извращенцы есть, но это никакая не жесть. А вот твой фейсбуковский комент читать, та ещё жесть жестяная.

[Di_2]

Жесть, и такие извращенцы есть )

Есть.